Один из сотрудников наклонился над ним. Потом поднял голову.
— Кажется, он умер несколько дней назад, — сказал он.
— Его убили, — кивнул Эльдар.
— Как убили? — испугался Нияз-муэллим.
— Как и его собаку, — пояснил Касумов, наклоняясь над убитым, — скорее всего, отравили. Сильный, неприятный запах. Вызывайте экспертов, — приказал он одному из своих людей, — и сообщите в прокуратуру.
Внезапно Сабиров с криком выбежал из дома. Его стошнило, и он стоял во дворе, дрожа всем телом. Нияз-муэллим растерянно вышел следом. Третьим из дома показался Эльдар Касумов.
— Кто его мог убить? — тревожно спросил Нияз-муэллим. — У него не было врагов. Это был такой хороший человек.
— Тот, кто попросил его об этом турке, чтобы вы предложили своему родственнику провести его через депутатскую, — хмуро пояснил Касумов. — Видимо, он знал просившего лично и тот решил не оставлять свидетелей.
— Люди совсем озверели, — печально сказал Нияз-муэллим. — Разве можно убивать человека за такой пустяк? Разве они не боятся Аллаха?
— Наверное, нет, — пожал плечами Эльдар, — это не те люди, которых может мучить совесть. Вспомните еще раз, может, он говорил вам, кто именно его просил за этого турка, чтобы вы предложили своему родственнику ему помочь.
— Нет, не говорил. Он знал, что мой родственник едет в Москву. Я ему об этом рассказывал. Иногда он отправлял с ним посылки для дочери. Она живет в Москве. И в этот раз он просил передать посылку для дочери. Он обычно посылал для внуков фрукты или свежую зелень.
— Когда это было?
— Не помню. Числа десятого или двенадцатого, когда он выезжал в Москву, — Нияз-муэллим показал на своего родственника, который все еще не пришел в себя.
— А потом он пришел к вам и попросил за турка?
— Да. Хотя нет. Сначала он спросил, когда возвращается мой родственник в Баку и я ему сказал, что девятнадцатого. Брат моей жены тоже в Москве, и мы узнали обо всем от него.
— И вы рассказали об этом своему соседу?
— Кажется, да. Но он знал точно, какого числа будет обратный рейс.
Да-да, он точно знал, я ему говорил. Несчастный человек, так страшно умер. Как его дочь будет переживать, — вздохнул Нияз-муэллим.
— Когда он вас попросил сказать своему родственнику, чтобы тот помог турку?
— Кажется, семнадцатого или восемнадцатого. Я точно не помню. Но я попросил сына из города позвонить в Москву и все передать. Сын позвонил и передал. Но он ничего не знает, — торопливо добавил на всякий случай Нияз-муэллим, — он передал все, что я его просил.
— Понятно, — вздохнул Касумов, доставая записную книжку, — дайте мне номера телефонов и адреса в Москве дочери погибшего и брата вашей жены.