Один из матросов заявил, что убитая рассказывала ему о том, что доставляла письмо в каюту одной из пассажирок. Матрос даже знал приблизительно, где именно находилась эта каюта первого класса. После того, как на каюту сеньоры Дитворст указал и Суарес, видевший, что убитая выходила из каюты пассажирки, комиссар Рибейра решил побеседовать с сеньорой Дитворст.
Ее вызвали на допрос в восьмом часу утра, когда комиссар и его люди от усталости буквально валились с ног.
Чернышева понимала, что произошло нечто очень важное, если ее решили потревожить так рано, не дав даже позавтракать. Она отправилась на этот допрос, внутренне собравшись, готовая к любой неожиданности. Раздосадованный исчезновением главного подозреваемого, Рибейра не стал делать эффектных пауз. Предложив ей сесть на стул, стоявший посередине капитанской каюты, он со своими помощниками остался стоять перед ней. Задав несколько вопросов о том, где она была этой ночью, комиссар сказал:
— Убитая девушка рассказала одному из матросов, что относила письмо одного из пассажиров в вашу каюту. Кроме того, другой пассажир видел, как девушка входила в каюту к вам. И он также уверяет, что это была именно ваша каюта. У нас есть подозрение, что письмо вам посылал сеньор Консальви, так внезапно исчезнувший с этого судна. По рассказам другой девушки, она также относила его письмо, но уже в другую каюту.
— И в чем вы меня обвиняете, комиссар? — улыбнулась Чернышева. — В том, что мне пишут любовные письма?
— Конечно, нет, — устало ответил Рибейра, — просто я хочу сравнить и выяснить, писал ли вам именно Консальви. Возможно, он был просто маньяк, бисексуал или нечто в этом роде. И тогда его постоянные приставания к женщинам и мужчинам вполне объяснимы. Тогда объяснимо и убийство сеньора Хартли, и убийство несчастной девушки.
— При чем тут она, — пожала плечами Марина, — не вижу никакой связи.
— Может, Консальви посылал письма и сеньору Хартли? — предположил проницательный комиссар.
— От бисексуалов, обладающих маниакальной предрасположенностью к обоим полам, можно ждать чего угодно.
— У вас интересные наблюдения, комиссар, — засмеялась Марина, — но я и в самом деле ничего не знаю. А письмо мне действительно кто-то приносил. Там было любовное послание, которое обычно пишут мужчины любой понравившейся им женщине. Просто короткая записка.
— Она у вас? — уточнил комиссар.
— Конечно, нет, — улыбнулась Чернышева, — я слишком много получала подобных посланий. Прочитала записку и, разорвав, выбросила в иллюминатор. Уверяю вас, там не было ничего интересного.