— Если он был, то вы его знаете. А если его не было, то не стоит и говорить, — загадочно ответил Удзава. — Но я пришел не только из-за этого. Я не такой наивный человек, чтобы поверить в ваше чистосердечное раскаяние, даже если вы и помогли кому-то из наших. Вы бы мне все равно ничего не рассказали.
Но я пришел сюда именно потому, что хочу выяснить. Кроме того, я знаю людей, которые сидели в розовом зале. Я знаком с ними много лет. Ни один из них не стал бы с вами договариваться. Вы иностранец. Может быть, Аяко Намэкава. Но она женщина. Чтобы так быстро выстрелить, нужна была мужская реакция.
— Это совсем не обязательно. Хотя я с вами согласен. Ни один из них не стал бы со мной договариваться. Тогда о чем вы пришли со мной говорить?
— О моем предшественнике, — пояснил Удзава. — Вчера наш президент сообщил, что его убили. Это правда?
— А вы этого не знали?
— Нет. — Удзава посмотрел в свой стакан. Он пока не притронулся к виски. — Поверьте мне, я ничего не знал. Мне казалось, что он действительно разбился в автомобильной аварии. В последние месяцы он был мрачным, задумчивым, часто бывал не в себе. Я не знал, почему у него такое настроение. Но если бы я мог предположить, что его убили, то сам бы нашел убийцу и с ним разделался.
Вадати был мне как отец, как самый большой друг. Он взял меня на работу, когда я пришел с флота, взял меня рядовым охранником и все эти годы помогал мне.
Когда он стал вице-президентом, он сделал меня заместителем начальника службы безопасности. А сам оставался начальником. Но он сказал мне, что я должен занять его место. Стать начальником службы безопасности. И вот так получилось… Кто его убил?
— Не знаю. Я приехал сюда, чтобы это выяснить. Мы договорились, что ваш президент никому об этом не расскажет. Но вчера убили Сэцуко, и он вынужден был рассказать обо всем.
— И Сэцуко тоже, — кивнул Удзава. — Мне кажется, все эти события связаны. Авария Вадати, смерть Сэцуко, вчерашние выстрелы. И я хочу знать, кто за всем этим стоит. Видимо, как начальник службы безопасности я оказался полностью несостоятельным, если в нашем банке, у меня под носом, творились такие преступления, а я ничего не знал.
Вероятно, именно это беспокоило его более всего. Это наносило удар по его профессиональному престижу. Удзава поднял голову и посмотрел Дронго в глаза. В них была твердая решимость реабилитироваться.
— Во всяком случае, вы один из немногих, кто не мог выстрелить в Симуру и Такахаси, — пробормотал Дронго. — Вы сидели рядом со мной, в одном ряду с Такахаси. Чтобы выстрелить в них, вам нужно было подняться, обежать стол или с моей стороны, или с другой. И уже затем начать стрелять. А потом вернуться на свое место. У вас не было бы времени.