— Вы и раньше отдыхали здесь? — спросил я у нее, не сомневаясь в ответе. И вдруг услышал:
— Нет, я здесь впервые. А почему вы спрашиваете?
Интересно, почему она мне врет? Это очень интересно. Я подвинулся ближе.
— Кнебель говорил, что вы были в прошлом году.
— Он меня с кем-то спутал. Хотя, — она вдруг рассмеялась, — может, и была, но разве об этом нужно говорить вслух?
— И вам нравится?
— Ничего, — односложно ответила она, — могло быть и лучше. Мне столько рассказывали об этом месте.
Вот мерзавка. А сама приезжала сюда в прошлом году. Или Кнебель мне соврал? Лучше спрошу у нашего метрдотеля. Этот будет знать наверняка. Со стороны моря возвращались Давид Келли и Гектор Монбрен. Они о чем-то оживленно говорили. Как Дон-Кихот и Санчо Панса. Высокий тощий Монбрен и маленький полный Давид. Мы проводили их взглядами, когда они входили в отель.
— В таком случае вам должно быть скучно, — сказал я. Более тонкого намека и быть не может.
Она посмотрела на меня.
— И что вы предлагаете?
В таких случаях нужно смотреть на женщину и просто молчать. Она все поймет сама, если действительно хочет. И Патриция понимает.
— А как ваша жена?
— Мы доверяем друг другу, — я улыбнулся, — кроме того, она не скоро вернется с корта.
— Хорошо, — ответила Патриция, — идите первым. Я поднимусь к вам в номер через десять минут.
Черт дернул за язык. Лучше бы я подкатил к Джине, пока ее муж на корте. Ох, как обидно. Просто приходится жертвовать собой во имя общего дела. Бросаюсь на амбразуру, как Матросов.
— Хорошо, — печально сказал я, — буду ждать вас у себя в номере.
— нет, — вдруг возразила она, — так не годится. Ваша супруга может неожиданно появиться. Лучше поднимитесь ко мне в номер. Я пойду первой, а вы поднимитесь потом.
— Договорились.
Кажется, Мойра о чем-то догадывается. Она слишком часто смотрит в нашу сторону. Когда Патриция уходит, я перебираюсь поближе к Джине. Работа работой, однако надо думать и об удовольствиях. Я улыбнулся молодой женщине.
— Вы красиво плаваете.
— А мне показалось, что вам больше понравился стиль Патриции, — язвительно замечает Джина.
— Рядом с такой прекрасной женщиной все блекнет, — сказал я, усаживаясь совсем близко. Но какое тело! Почему не он сам господин Халлер? Я бы «допрашивал» ее три дня подряд.
Кнебель собирает свои вещи. И уходит почти сразу вслед за Патрицией. Теперь и мне нужно уходить.
Я делаю вид, что не очень тороплюсь. Мойра снова прыгает в бассейн.
— Синьора Джина, может, нам тоже нужно иногда ходить на теннисный корт, — сделал я последнюю попытку перед уходом, — а то наши половины, кажется, слишком увлекаются.