— У вас есть такой Омар?
— Был похожий. Черноусый. Я его родителей знаю. Отец его раньше егерем был, все горы обошел со своей винтовкой. И сын собирался егерем стать.
— Он хорошо знал горы?
— Неплохо. Но он уехал в Баку, — снова повторил Гумбатов.
— Значит, вернулся, — тихо произнес Джафаров, — где можно найти его фотографию?
— Не знаю. Родители его вряд ли семейный альбом захватили, когда бежали из своего дома. Тогда не до этого было.
— Скажите, Вагиф-муэллим, а чем занимался этот Омар?
— Работал в какой-то коммерческой фирме в Баку, я так слышал. Ничего определенного не знаю. Родители и сестра у нас в лагере живут. Очень хорошие люди.
— А второго вы назвать не можете? Не было у Омара друзей маленького роста?
— Не помню, но кажется не было. А что, Омар сам убил этого чабана?
— Судя по всему, да. Он боялся, что старик их опознает.
— Какой позор. Несчастная мать Омара. А может, ошибка? — с надеждой спросил Гумбатов.
— Не знаю. Нам нужно будет это проверить. Вы утром уезжаете в лагерь?
Можно, я поеду с вами?
— Конечно, можно. Я в семь утра за вами заеду.
— Договорились. Спасибо вам за помощь, Вагиф-муэллим.
Он протянул руку председателю колхоза. Тот смущенно ее пожал.
— Вы меня извините, — сказал на прощание Гумбатов, — просто не могу об этой войне спокойно говорить. У меня вчера в лагере мальчик умер. Прививку не смогли сделать от дифтерии. Не было лекарств. А в Баку на «мерседесах» полгорода разъезжает. До свидания.
После его ухода Джафаров долго не мог заснуть, вспоминая слова Вагифа Гумбатова. Любая война, сказал председатель, это заговор негодяев против честных людей. Наконец Мирза заснул и впервые увидел во сне своего племянника, погибшего полтора года назад Он почему-то улыбался.
Прилетев в Москву, он почти полдня пытался оторваться от назойливого любопытства нескольких молодых людей. Оторваться для него не было проблемой, он легко мог уйти от наблюдения. Но ему важно было проверить уровень подготовки своих преследователей, их адекватное реагирование на его действия, их реакцию и прогнозируемые поступки. Лишь получив все данные, он спокойно ушел от преследователей, так и не сумевших понять, куда он исчез, словно внезапно растворившись в воздухе.
До назначенного времени было несколько часов, и он успел пообедать, даже немного пройтись, прежде чем отправился звонить на телефонную станцию.
Разговор с Нью-Йорком ему пришлось заказывать, но связь работала неплохо и он почти сразу услышал, как ему предлагают пройти в пятнадцатую кабину. На том конце трубку поднял сам Пьер Дюнуа.