– А как бы ты сделал? – спросил Антон.
Собственно, ни для кого, кроме лейтенанта, этот разговор новым не был. С вариациями он повторялся раз в три-четыре дня.
– Нужно не противостоять этому миру, а включиться в него. Попытаться торговать, может быть, даже платить дань.
– Глупо, – отозвался лейтенант и нахмурился. – Мы не знаем, какую дань с нас потребуют. А вдруг?..
– Вот с этого обсуждения мы бы и стали узнавать законы этого мира. А что сейчас – глухая оборона? Потеря всех возможностей развития?.. Сейчас умнеет только наш противник. Мы же деградируем, и чем дальше, тем вернее.
– Ты, кажется, ведешь пораженческие разговоры?
Вдруг Антон так неприлично заржал, что даже Достальский, похоже, смутился. Все-таки Ким не мог не использовать момент:
– Верно, командир. Он спит и видит, как бы ему перебежать к насекомым. Я бы выяснил, нет ли в его сидоре пачки долларов, полученных за предательство.
– У него тяга к их красоткам, – вмешался Антон.
– Я тоже за ним наблюдаю… Мне кажется, ему обещали полпроцента от захваченного тут металла, – поддержал приятелей Ростик. – По здешним масштабам это настоящее состояние!
Отсмеявшись, стали спокойнее. Пестель опять заговорил:
– А дело серьезнее, чем кажется. Неправильная стратегия приведет нас…
Вдруг слева раздался хлопок, потом в небе с шипением загорелась осветительная ракета. И тут же кто-то завопил простуженным голосом:
– Тревога! Они атакуют!
В неровном свете ракеты Ростик в самом деле увидел, как по полю двигались огромные, словно колхозные амбары, существа. Тени делали их еще больше. Шагали они не очень быстро, но так внушительно, словно ничто на свете не могло их остановить.
Достальский оглядел окопы в обе стороны и помчался назад, выкрикивая команды на ходу. Пестель со вздохом поставил котелки в небольшую нишу позади себя, взялся за автомат.
– Огонь одиночными, по команде! – надрывался командир отделения метрах в пятидесяти от них. Ростик достал отцовский бинокль, который захватил из дома. Это был мощный, дальнозоркий прибор, поэтому смотреть через него с рук было очень трудно – все дрожало. Чтобы что-то разглядеть, требовалось изрядно сосредоточиться. Ростик все время ломал себе голову: как морякам в волнение или даже в шторм удавалось хоть что-то высматривать через эти окуляры?
Ракета погасла прежде, чем он успел что-то понять, но тотчас взлетела следующая, а потом еще одна.
– Кто-то нервничает, – буднично, почти заунывно произнес Пестель.
– А ты? – спросил Антон.
Он деловито щелкал скобой автомата, словно радовался, что его придется сейчас опробовать. Пестель не ответил. Ростик поставил локти на край окопа, сразу все стало понятнее.