Вероятно, мой вопрос показался ему глупым, он даже поморщился.
– Нужно завалить Сапегова.
Собственно, затем меня сюда и прислали. Но дело провалилось, и хотя сначала харьковчане пылали деланной, показной ненавистью, сейчас отношение ко мне ощутимо менялось. Тем, кто не прошел курса подготовки, это было трудно объяснить, но я-то видел, что через пару лет меня вообще могли по обмену вернуть в родную Контору.
Хотя, конечно, могли и не вернуть. Могли сделать все, что пожелают, например, попросить харковчан ликвидировать меня при попытке к бегству, чтобы кого-то наверху не мучила совесть. А потому удирать, если была возможность, все-таки следовало.
– Клянусь.
Должно быть, я увлекся и начал говорить чересчур громко. Или это слово не умел произносить шепотом, в общем, из какого-то угла кто-то заорал, как резаный, чтобы мы трахались потише. Это привело меня в большее соответствие с действительностью. Очень тихо, чтобы никто, кроме Джина, не расслышал меня, я объяснил, что и как нужно делать. Джин испугался, а потом и вовсе попробовал отнекиваться. Тогда, пользуясь тем, что столько раз работал с ним пассами, я сделал ему легкое внушение. Это не был какой-то ломовой приказ пойти и погибнуть или освободиться. На такие вещи люди трусоватые реагируют по-разному, он, наоборот, мог вскочить, побежать к охране и выдать меня. Я просто усилил его веру в успех, и он заснул почти довольный.
Я не спал гораздо дольше. Джин мог ошибиться и мог даже погибнуть. Мне же не хотелось ошибаться и тем более погибать. Это было бы совсем не по-штефански.
Сигнал Джину я подал незадолго до обеда. Как бы мне хотелось попробовать, просчитать время, убедиться, что все реально и выполнимо, может быть, даже потренировать роли и исполнение… Но пробовать тут не годилось, следовало действовать или ждать. Ждать я уже не мог, почему-то мне казалось, чем дольше я проваландаюсь, тем меньше у меня будет способность к сопротивлению. Ресурс времени тоже следовало учитывать.
Почти все время мы подсыпали железобетонные блоки и крупный, самоцементирующийся гравий с наполнителем в ближайшую из промоин и добились некоторого результата. Такого, что один из охранников подошел к самому началу дамбы и остановился почти в трехстах метрах от остальных, и к тому же в довольно закрытой зоне. А это значило, что очень быстро остальная охрана в происходящем не разберется.
Этот парень был из молодых, скорее всего, очень старательный. Он и вчера всюду совал свой нос, везде поглядывал, очень любил покомандовать. Особой жестокостью не отличался, но действовал ретиво, а это сейчас меня бесило больше всего.