Чтобы не терять время даром, я оседлал свой байкер, на который на этой стоянке действительно никто не покусился, и покатил в сторону Варшавки. Довольно скоро, минут через десять, не больше, я оказался у высоченного, под сотню этажей, домика, глухого, неприятного даже на вид, серого, уходящего в ночной туман, который клубился над головой, как колдовское проклятие, мешая вести рекогносцировку. Как на беду, все, что меня интересовало, относилось именно к верхней части дома, которую и арендовал нужный мне тип.
По украденным у старшего инспектора Кроля сведениям, с которыми я сверился по памяти и по словам Льда, это был не очень богатый, но, видимо, довольно вредный бандит по кличке Шабат. Скорее всего, меня на него потому и натравили, что у него была охрана почти в три десятка «быков». Уличных «пушеров», разумеется, было еще больше, но это меня уже не интересовало. До них дело не дойдет, как я надеялся. Вернее, их, конечно, привлекут к поискам, заставят поохотиться за мной, но лишь потом, когда деньги уже будут у меня. А это не так серьезно, как то, что по моим следам решила рвануть Контора. Заботиться о «пушерах» было то же самое, что переживать по поводу насморка, когда тебя ведут на гильотину.
Итак, помещался Шабат, как мне сказали и как я сам определил благодаря своему схемному виденью, на десяти верхних этажах небоскреба. По замыслу архитектора наверху его выстроили абсолютно круглым, чтобы обзор во все стороны был одинаков. Крышу небоскреба украшал острый, как отточенный грифель, шпиль, водруженный на круглый же колпак, который составлял странного типа чердак. На нем не было никаких вертолетных площадок или пентхаусов – только технические причиндалы.
На своем и только своем этаже, то есть на последнем, Шабат выстроил две комнаты с сильным стальным армированием, их даже легким гранатометом, как мне показалось, взорвать было невозможно. По остальным помещениям этажа, который представлял собой нормальный офис, по ночам бегали три гончих, заряженных на убийство всех, исключая самого Шабата и пяти его ближайших телохранителей. А единственная лестница, ведущая на этот этаж, проходила через настоящую кордегардию, в которой круглые сутки сидело от пяти до восьми автоматчиков.
Разумеется, три сигнальных датчика поднимали тревогу даже в том случае, если на крышу садился воробей. И разумеется, они реагировали на звуки моторов любого пролетающего поблизости транспорта, будь то вертолет, коптер, ракетный ранец или радиоуправляемая модель какой-нибудь леталки с моторчиком. В случае чрезмерно близкого подлета включались выставленные на крыше крестом четыре плазменные пушки, которые и уничтожали непрошеного гостя. Дальность огня на них была подобрана так, чтобы не повредить соседние дома, чтобы плазменные пучки истаивали, растрачиваясь на ионизацию воздуха, но любому предполагаемому противнику достался бы полный заряд, может быть, даже не с одного ствола, а с нескольких – кривизна крыши позволяла почти в каждой точке задействовать как минимум два ствола, а в некоторых случаях даже три.