– И с кем ты едешь, позволь узнать? – спросил отец; его голос звучал более напряженно, чем Надин.
– С большим творческим коллективом, – ответила Полина. – Человек семь пока, но, может, еще набегут. Да ладно, пап, не волнуйся, – смягчила она тон. – Ну, едем на этюды, что такого? Первый раз, что ли?
Конечно, на этюды она ехала не в первый раз. Но до сих пор «творческий коллектив» осваивал все-таки ближнее Подмосковье, да и длились поездки недолго. А тут – на Казантип, да еще на два месяца…
– А это обязательно? – спросила Ева. – Вот именно этим летом скитаться по степям? Все-таки ты поступала, устала…
– Ничего я не устала, – покачала головой Полина. – И вообще, мне это надо, понимаешь? Я так хочу, потому что мне так надо.
– Надо так надо, – завершила разговор мама. – Когда вы едете?
– Все-таки как-то… – сказала Ева, когда Полинка уже вышла из кухни и болтала с кем-то по телефону, отец отправился в гараж что-то чинить в машине, а они с мамой убирали посуду. – Как ты легко ее отпускаешь! Неужели не волнуешься?
В Евином голосе слышалась даже легкая обида. Действительно, что это такое? Попробуй она скажи, что едет куда-нибудь, начнутся расспросы, разговоры, в маминых глазах непременно мелькнет тревога. А тут малолетняя, можно сказать, девчонка объявляет, что едет невесть куда невесть с кем, – и ничего, никому и в голову не приходит запретить!
– Волнуюсь, – ответила Надя. – Но что можно сделать? – И, поймав уязвленный Евин взгляд, она пояснила: – Ей действительно так надо, она же не притворяется. – По Надиному лицу скользнула улыбка. – Я, знаешь, впервые от нее эти слова услышала, когда ей два года было. Она же у нас ранняя умница, в годик уже вовсю болтала… А ты не помнишь?
– Помню, – кивнула Ева. – Что в годик болтала, это помню.
– Ну, и все остальное – тоже ранняя. Да, так вот, ей два года было. Мы с ней пошли гулять – в парк Горького собирались ехать, нарядила я ее как куколку, помнишь, такое васильковое пальтишко было у нее? И я с соседкой остановилась у подъезда, упустила ее из виду на минуту. Оборачиваюсь – стоит посреди огромной лужи, все пальто в грязи, а она ногой топает и внимательно так наблюдает, как брызги разлетаются! Я к ней – Полина, что ты наделала, посмотри на свое пальто, выйди из лужи сию секунду! А она так спокойно на меня смотрит и говорит: зачем ты мешаешь, мама, мне так надо! И таким тоном, что я просто опешила – не знала, что и сказать…
Ева засмеялась, представив себе эту картину. Что ж, сказать и в самом деле было нечего – и тогда, и сейчас.
– Я за нее волнуюсь, – повторила Надя. – Но понимаю, что сделать ничего нельзя. По-моему, она не всегда сама этим руководит – тем, что ей бывает надо… Так что пусть едет. Да она нас, кстати, и не спрашивает, – добавила она.