Побережье он, очевидно, знал как свою ладонь. Баркас высадил нас на узкой полоске галечного пляжа, над которой качались разлапистые ветви хвойного леса. «Бринлееф», лениво попыхивающий трубой, остался за недалеким лесистым островком. Эйно оказался совершенно прав – сколько Тило ни мерял глубины, найти мель ему так и не удалось. Лабиринт проливов был настолько глубок, что показания лота вызывали у старого штурмана лишь удивленные и одобрительные улыбки.
Взобравшись по пологому песчаному склону, мы вошли в рощу, и Эйно уверенно повел наш маленький отряд в глубь суши. Мы двигались в полном молчании, размышляя, как мне показалось, каждый о своем. Я думал о том, что даже в страшном сне не мог представить себе, что когда-нибудь попаду в Шахрисар, да еще и в такой странной компании, как наша. Когда-то эти земли принадлежали многочисленным племенам рыбаков и земледельцев, кое-как торговавшим с соседней Саскией и не имевшим ни письменности, ни единой веры – впрочем, это не служило им поводом к войне. Так длилось до тех пор, пока с востока не хлынули конные орды воинственных тартуша, принесших сюда жестокий культ Круга Перерождений, неуемную жажду крови и умение строить города. Вскоре поселения тартуша превратились в мрачные и помпезные полисы с их гигантскими храмами, темными, давящими на человека дворцами и огромными каменными портами. Селились они в основном вдоль побережья, а в глубине страны основывали лишь торговые форты-крепости, наводящие священный ужас на аборигенов. Так родился Шахрисар. Уже через сто лет после завоевания тартуша безраздельно владычествовали в просторах Тиманского моря, время от времени конфликтуя с Саскией и другими, менее могущественными соседями, которым не оставалось ничего другого, кроме как образовать Тиманский оборонительный союз, направленный против притязаний Шахрисара. Сюда стекались рабы, захваченные в далеких восточных землях, здесь шумели крупнейшие рынки, на которых торговали добычей разбойники и налетчики всех мастей. Всякий попавший в Шахрисар рисковал оказаться в положении ограбленного, а то и того хуже – закованного в цепи…
Но Эйно, по-видимому, такая перспектива не пугала. Он уверенно вел нас через лес, и вскоре, когда солнце поднялось на два пальца от горизонта, мы увидели дорогу, петлявшую в поредевшем бору.
– Через полчаса мы выйдем к городу, – сообщил Эйно. – Иллари и ты, Маттер – вы останетесь на опушке леса и на всякий случай приготовите оружие, а мы с Утой пойдем туда, чтобы купить лошадей. Ни в коем случае не высовывайтесь и ждите нас…