Через день он снова отбыл в Вилки, дабы вернуть лошадь, а к вечеру возвратился на попутке. С того самого дня у мамы с родовитым потомком – медовый месяц.
– Но это еще не все! – воскликнула она после невероятного рассказа своего. – У нас на огороде появился барабашка! – Вслед за этим возгласом последовала совсем уж сверхъестественная и нереальная история.
Якобы кто-то (предположительно домовой или барабашка) ночью, пока они с Гюнтерхеном спят, орудует на участке, но исключительно с благими намерениями. А все началось с можжевелового веника, который родительница моя обнаружила поутру воткнутым в снег, словно букет у самой калитки.
– Да, да! – возбужденно доказывала она, боясь, что я не поверю или снова начну смеяться. – Сначала этот веник, на следующее утро просыпаюсь – все дорожки расчищены вплоть до бани, а снегопад ночью был страшный – такие сугробы намело, что и носа не высунешь с огорода! Потом кто-то три ведра с водой у двери поставил, я чуть было не грохнулась на них! Видно, под утро принес кто-то, потому что вода еще замерзнуть не успела. Но кто? Ума не приложу! – Мама совсем растерялась. – Конечно, барабашка!
– Странно все это, – с сомнением в голосе протянула я.
– Снова думаешь, что я тебя обманываю? Зачем?! Скажи, зачем мне придумывать всякую чепуху? – Действительно, зачем ей придумывать?
– А вы бы проследили! Устроили б засаду, не поспали бы ночку!
– Да пробовали! Один раз до четырех утра не спали – никого. А утром дрова так аккуратненько на лестнице сложены. Вот скажи, кто это может быть? – спросила она и сама уверенно ответила: – Барабашка! – Последняя песчинка упала поверх других в нижний сосуд часов. – Надо Гале Харитоновой позвонить, рассказать, может, она чего умное скажет, может, с ней случалось подобное. – И мамаша метнулась к телефону, перевернула часы, и песок снова медленно потек вниз из узкого горлышка. – Ты себе не можешь представить, Галь! – Мама пересказывала фантастическую историю своей шестидесятилетней подруге Гале Харитоновой с необъятным проблемным бюстом 12-го размера, для которого она собственноручно наловчилась шить лифчики из огромных хлопчатобумажных панам. – Я дождалась своего рыцаря на белом коне! Нет, в полном смысле этого слова! Корнишнауцер заявился намедни в рыцарских доспехах на белом как снег скакуне, – врала она. – Вот так! Ага, Галь! И я про то же: где ж ты раньше был? А как не принять, Галь?! Приняла, конечно, мало к кому в моем возрасте рыцари-то на белых конях прискакивают! Ну, какие у него намерения?! Ясное дело – какие! Сердце с ладонью предложил! В смысле, с рукой! Я еще не решила, – кокетливо проговорила мамаша, – но, наверное, все же пойду за него! А что, Галь, ты вот сама подумай! Плохо, что ль: месяца три у него в замке пожить, три месяца в Буреломах! И я про то же, Галь! И я про то же – хоть мир посмотрю! – Ну и так далее.