Ролик подпрыгивал от нетерпения.
— Ну! Что?! Шифровку готовили?!
Раскрасневшаяся встрепанная Людочка, тяжело дыша, махнула на него рукой.
— Они там... — и она, нагнувшись, прошептала что-то на ухо Кире Алексеевне.
Кира хмыкнула. Тыбинь посмотрел на нее — и тоже усмехнулся.
— Ну — что? — спросил честолюбивый Ролик.
— Ничего! Детям до шестнадцати смотреть воспрещается!
— О-о... — открыл рот стажер и заулыбался. — Догоняю...
— Возьми тепловизор, сыщик, пойди посмотри, что твой резидент вытворяет!
— Я же не извращенец. — Ролик сокрушенно побрел к машине.
— Надо же! — бормотал он себе под нос. — В тачке же неудобно!
— Нормально! — цинично проговорил Тыбинь.
А Кира поспешно отвернулась.
Через двадцать минут галантный Изя доставил девушку к месту работы — под фонарь на остановке. Разведчики из темной машины разглядывали ее — каждый по-своему.
Ира Арджания жил неподалеку, на улице Демьяна Бедного. Улица эта проспектом Просвещения делилась пополам. Направо проживал депутат ЗАКСа, по стечению обстоятельств носивший имя Демьян. Свою половину улицы он привел в порядок, осветил и заасфальтировал, а та, что налево, прозябала во тьме и разбитом состоянии, как после землетрясения. Ее еще и перекопали к тому же. Народная молва тотчас разделила улицу на две: направо — улица Демьяна, налево — улица Бедного. Изя жил на улице Демьяна.
Припарковав машину, строго застегнув строгое черное пальто на все пуговицы, прямой как палка, объект, сопровождаемый бдительными взглядами разведки, направился было к подъезду, но вдруг свернул и, размахивая руками, кинулся к подросткам, курившим поодаль. Невозмутимость его как ветром сдуло: он вопил, тряс кудлатой головой и воздевал руки к небу. Отвесив одному из подростков полновесный подзатыльник, Изя вырвал у него из пальцев окурок и с невыразимым омерзением отшвырнул прочь, после чего продублировал воспитательное воздействие.
— Да это он сына ругает! — со смехом догадалась Кира.
Ухватив неразумное чадо за ухо и на ходу читая ему нравоучения, заботливый отец скрылся с ним в дверях подъезда. Разведчики вздохнули. До конца смены оставалось еще два часа. Старый, взглянув на часы, решительно скомандовал:
— Молодежь, свободны! Объект на якоре, до утра никуда не двинется. После таких упражнений спать завалится.
Какое-то недоброе нетерпение звучало в его голосе.
— А если он все-таки двинется куда-нибудь? — робко спросила Пушок, взглядывая почему-то на Киру. — Может, мы вам еще пригодимся?
— Это вряд ли! — хмыкнул Тыбинь.
Кира молчала, глядя в темное боковое стекло. Ролик в темноте салона осторожно, но настойчиво потянул Пушка за рукав.