- Расстреляют его?
- Майора? Да его еще до суда один недовольный уголовничек ухлопал. А другой жулик угробил этого. Среди них постоянно кровавая канитель.
Мать пододвигала Сергею конфеты, лимон, смотрела на него сокрушенно.
- Ну какой дьявол тебя в эту службу занес?!
- Мы, мам, наоборот, дьяволов, сатанят изводим. Сама видишь, сколько их расплодилось.
Пожалуй, только перед матерью Кострецов был самим собой. Привыкнув на оперативной работе постоянно менять личины, он пристрастился к калейдоскопу ролей не хуже актера. Но сейчас его глаза-буравчики не ввинчивались в собеседника, преждевременные морщины на переносице разгладились. И кудрявую шевелюру он не лохматил, как всегда, не превращал ее в дымовую завесу, отвлекающую внимание.
- Бываешь ты у Кати? - развивала свою тактику мать.
- А как же! Хромин заходит и я.
- И я, - передразнила она, усмехаясь быстрыми черными глазами. - Заходи к ней почаще, передавай от меня привет.
Она посмотрела на дольки лимона, которые Сергей не положил в чашку.
- Ты, как отец, - не любишь чай с лимоном. Он говорил: "Лимон крепость заварки съедает". Ты, Сережа, сейчас вообще - вылитый папа. И морщинки между бровей. Разбился он на треке в твои годы...
Глаза матери были сухи, Сергей никогда не видел ее плачущей.
- Я сейчас, мам, раскручиваю одного автогонщика-автоугонщика. Он тоже классным водилой был, войну в Афгане прошел. Теперь уголовник-рецидивист.
Она вздохнула.
- Ох, Сережа, сколько же сейчас нечисти среди спортсменов. Прямо набор идет из них в преступники. Да всегда таких среди нас хватает. Тех, что только за деньги стараются.
Мама помолчала, борясь с нахлынувшими чувствами, и тихо добавила:
- Какое счастье, что я твоего отца нашла. Он был идеалист и сорви-голова. Это удача для женщины... Но больше всего он любил скорость. Наверное, больше меня.
Она опустила голову и сдавленно закончила:
- А я... А я вот всегда больше доверяла своим двоим, не моторам...
Сергей увидел, что по щекам матери текут слезы.
"Как же она постарела, - с острой тоской подумал он. - Только внешне по привычке железно держится".
Кострецов не мог ее обнять, он этого не умел. Так же, как и она. Нежности между ними были не приняты.
***
Через несколько дней Кострецов встретился с Геной Топковым, чтобы обменяться новостями.
- Докладывай, - сказал он лейтенанту. - На всех военных советах в императорской армии первым слово давали младшим по чину. Это я из истории знаю.
- Так точно, - весело ответил Гена. - Я к генералу Рузскому пока не ходил, изучал специалистов-преступников по орденам, их почерки.