- Он сполна расплатился за то, что был одним из главных виновников отречения царя и начала революции.
- Удивительно, что вам удалось уцелеть в сталинское время, - сказал Гена.
- Почему?! - вскинул бодрые глаза генерал. - Возьмите полковника Бориса Александровича Энгельгардта. Дворянин, выпускник Пажеского корпуса и Николаевской академии генштаба. Воевал и в русско-японскую, и в первую мировую. После февраля семнадцатого стал военным комендантом Петрограда. У Деникина был начальником Отдела пропаганды "Особого совещания" - это вроде крупного комиссара у красных. Потом эмигрировал в Париж, затем переехал в Ригу. В 1940 году с приходом туда советских войск его НКВД арестовал. Приговорили Энгельгардта к ссылке, а, когда ее отбыл, разрешили вернуться в 1946 го-ду в Ригу. Там он и работал переводчиком в гидрометеослужбе до спокойной кончины в 1962 году. Так что, молодой человек, кому как повезет... Правда, Энгельгардту за его "демократическое" поведение в феврале семнадцатого большевики были обязаны. Как и моему родственнику...
Рузский нахмурился, потом взглянул на очки Топкова, усмехнулся и спросил:
- Вы вообще за историческими сведениями пришли или за милицейскими?
- Извините, товарищ генерал. Я раньше этой службы истфак МГУ закончил.
- А-а, - уважительно протянул Рузский, - тогда другое дело.
- Переживаете из-за пропажи орденов? - сочувственно спросил Гена.
- Уже нет. Я такой: потерял или нашел - долго не переживаю.
- Мы сейчас это расследуем. Возможно, на часть вашей коллекции, пропавшую в театрах, были наводчики. То есть, может быть, кто-то присматривался к вашим сокровищам заранее. Какие-то люди, настойчиво добивавшиеся перед этим осмотра коллекции у вас дома.
- Понимаю, понимаю... Да нет, заходили ко мне в основном коллеги-коллекционеры, давно знакомые...
- И все же вы сказали: "в основном". Может быть, вспомните и о посторонних, малознакомых?
Генерал задумался.
- Никого другого, вроде, и не было. Впрочем... Приходили две девчушки из Музея личных коллекций, но я их к нашему цеху причисляю.
- Впервые к вам эти девушки зашли? - насторожился Гена.
- Да, первый раз их видел. Но мне предварительно позвонили об их визите.
- Звонил знакомый вам человек?
Генерал недоуменно посмотрел на него.
- А это имеет значение? Нет, позвонил мужчина, представился сотрудником музея. Даже фамилию свою назвал, я ее запамятовал. Имя-отчество помню: Федор Трофимович.
- Вы случайно не узнавали: есть такой сотрудник в Музее личных коллекций?
- Да зачем это мне?!
Топков подумал: "Неужели, если девиц подослал Труба, он и именем своим по телефону представился. Да и в отчестве Трофимович есть что-то "трубное". Если Труба это был, совсем от кокаина, наверное, крыша поехала!"