– Где пульт?
– В другом конце коридора, ярусом выше.
– Камеры можно отключить?
– Можно, но вы же не успеете ничего сделать. На пульт придет сигнал о поломке, охрана сразу – сюда.
– Аты придумай что-нибудь. Ты же у нас доцент, – ласково-угрожающе произнес Сергей.
– Кандидат наук, – машинально добавил или поправил Кожемякин. – Я даже не знаю… Нет, по-моему, ничего сделать нельзя. Засекут.
– Не засекут, – сказал неожиданно Хейти. Сергей повернулся к эстонцу:
– Что придумал?
– У вас есть допуск к работам с этой… с этой… – Хейти поискал нужное слово. – С Объектом?
– Разумеется, – едва ли не обиженно сказал Кожемякин.
– Тогда берите вот это, – Хейти постучал пальцем по пакету, – и несите туда. Ваше появление вряд ли кого-то удивит. Так?
– Н-но… Уже ночь и…
– Придумай что-нибудь, – жестко сказал Сергей.
Кожемякин оказался человеком сообразительным. Через несколько минут он стоял в коридоре и набирал номер охраны.
– Але, – лениво сказал черный динамик на стене, размером с домофон, только кнопок было побольше.
– Кожемякин, А-053, – пробубнил кандидат наук. – Мне нужно в основное помещение.
– Что там такое на ночь глядя?
– Очки забыл, Коля.
– Вносите что-нибудь, Анатолий Андреич?
– Да, пакет у меня тут… В комнате отдыха почитать книжек прихватил. Я быстро, Коля.
– Давайте…
Динамик щелкнул и отключился.
– Он камеры временно вырубит, будто замыкание или еще что… А то запись потом просмотрят и ему вставят. Коля хороший парень, – сообщил Кожемякин, а Сергей снова подумал: «Какая он все-таки сволочь. „Хороший парень“ Коля если останется жив, явно схлопочет себе такое наказание, что доценту и не снилось. И ведь несет пакетик с бомбой, спокойно так несет! Скажи такому роддом взорвать или детский сад – и взорвет. Вот где страшные людишки! Не ваххабиты, не эстонские нацисты, а вот такие гаденыши без идей, скромные и серые, готовые услужить в случае надобности…»
– Погоди.
Сергей поставил таймер на пятнадцать минут и воткнул иглу в массу взрывчатки.
– Теперь давай. Встретимся в коллекторе. Они наблюдали сквозь окно, как маленький и ничтожный в сравнении с огромной сигарой Кожемякин вошел в помещение, как пробрел к самому корпусу инопланетной штуковины, как аккуратно установил под одной из массивных станин пакет. Потом огляделся, подошел к ряду шлангов на стене, открутил какой-то кран. Повернулся и пошел к двери.
– Что вы там с краном делали? – спросил Сергей, когда Кожемякин вернулся.
– Газ открыл, – гордо сказал тот. – Чтобы уж наверняка. Все равно они утечку не успеют зафиксировать.
«Продумал, надо же…»