Сержант был неглупым человеком. Три месяца он провел в Шатое, был под обстрелом, сам немало пострелял и прекрасно понимал, что его песенка спета. Он не думал, как пишется в книгах, о детских годах, о любимых людях и о том, что не успел сделать в жизни. Он думал о том, как подхватить неудобно подвернувшийся под локоть автомат, как снять его с предохранителя, как положить хотя бы одного, а там, если повезет…
Больше ничего он подумать не успел.
– Четыре, – подытожил тот, что убил лейтенанта. Он, видимо, был за старшего. – В камеру. Ты останься здесь, мало ли что… Этих – в дежурку.
– Чего орешь? – спросил Сергей, откладывая гитару.
Эстонец посмотрел на него дурными глазами и ничего не ответил, только качался взад-вперед, обхватив руками голову. «Кого-то он мне напоминает, – подумал Сергей. – Ах да, Лобановский, тренер киевского „Динамо“. Тот тоже так качался, когда волновался. А вот Романцев курит все время. А Семин по краю поля бегает…»
– Ты за кого болеешь? – спросил он.
Эстонец посмотрел на него, как на сумасшедшего.
– Болеешь за кого? – продолжал Сергей. – Футбол, ну? Соккер. Мячик, одиннадцать бугаев, ворота стоят. Ногой – бац! Марадона. Пеле.
– Футбол? – переспросил Хейти, словно слышал это слово впервые. – Я…
– Я – за «Локомотив».
– Я не болею. Не люблю футбол.
– Зря, батенька. Хотя какой там у вас футбол. «Сконто» только и есть, и то в Риге.
– Рига – это не у нас, – возразил Хейти.
– Это тебе так кажется. По мне, у вас там вся Прибалтика – Рига да Юрмала. Еще этот… «Шилялис». Телевизоры такие были цветные, поганые.
Сергей специально раздраконивал эстонца, чтобы привести того в чувство. И кажется, удалось. Хейти опустил руки, выпрямился и хотел сказать что-то напыщенно-националистическое, кажется, сочинял фразу, но Сергей поднял палец:
– Тихо!
В замке кто-то возился, не попадая ключом.
– Лейтенант, ты? – окликнул Сергей.
Из-за двери неразборчиво пробормотали. Капитан мягко вскочил с лежанки, подхватил за гриф гитару и по-кошачьи, в два прыжка, оказался у двери.
Хейти наблюдал за его передвижениями с выражением дикого восторга на лице.
Дверь отворилась.
В камеру вдвинулась рука с пистолетом, потом – ее обладатель.
Й-эх!
Только в кино такое и видел Сергей. Гитара с хрустом опустилась на голову вошедшего, взвизгнули струны, полетели в стороны мелкие щепки. Визитер отшатнулся, ударом ноги Сергей захлопнул дверь и рванул из-под одежды автомат. Сколько патронов там оставалось и оставалось ли вообще, он не знал, но заорал:
– По одному, господа! Кто на новенького?
Старший лейтенант Дутов засунул папку в сейф и выключил радио.