– Ничего подобного, шевалье. Я родом из Лотарингии. Правда, долго прожила в Англии, я уже рассказывала…
– Ну, тогда мне все понятно. Это из-за проклятых английских туманов…
Анна посмотрела на него с лукавым любопытством:
– Милейший д’Артаньян, неужели вы считаете себя настолько неотразимым, что любая женщина обязательно должна пасть вам в объятия, едва вы этого захотите?
– Да что вы! – сердито насупился д’Артаньян. – Никогда не думал о себе таких глупостей, не говоря уж о том, чтобы утверждать такое вслух… Просто я люблю вас, простите за откровенность, и готов это повторить снова и снова. Черт возьми, ну так уж сложилось, что я – не Вандом, не Граммон, не Конде, Куртанво, Барада![2] Нет уж, за де Батцами, д’Артаньянами и де Кастельморами такого не водилось отроду!
– Дорогой Шарль, но ведь следовало бы еще поинтересоваться и моими желаниями…
– Вы любите кого-то?
– А какое право вы имеете задавать такие вопросы?
– Право любящего.
– Ох! – непритворно вздохнула Анна. – Честное слово, в толк не возьму, когда я только успела внушить вам такую страсть…
– А разве для этого нужно время? – искренне удивился д’Артаньян. – Это как удар молнии, вот и все! Мне хватило одного взгляда в Менге, чтобы потерять покой навсегда…
– Вы слишком молоды, отсюда все и происходит…
– Ну, вы ненамного меня старше, – сказал д’Артаньян.
– Это другое. Женщина, даже если она по годам старше на два-три года, на деле старше лет на двадцать… Я была замужем, Шарль, я вдова, у меня есть сын…
– Черт возьми, выходите за меня замуж, и он будет и моим!
– А вам не рано ли думать о женитьбе?
– Да в Беарне за моими ровесниками порой уже семенит целый выводок детворы! Анна, я как-никак не наивный мальчишка… Простите за откровенность, в Париже у меня хватило времени и случаев, чтобы набраться изрядного опыта… Бывали по– беды…
Сидевшая напротив девушка прищурилась так загадочно и насмешливо, что д’Артаньян невольно вспомнил котов кардинала.
– По-моему, – протянула она с хорошо скрытой насмешкой, – ваши парижские победы могли бы разделить с вами очень уж многие… идет ли речь о Мари де Шеврез, королеве парижских шлюх, или этой вашей Луизе. Я уж не говорю о девицах из квартала Веррери…
– О, вы ревнуете! – вскричал д’Артаньян. – Приятно слышать! Скажите, что вы ревнуете!
Она рассмеялась:
– Шарль, вы неподражаемы… Если так пойдет и дальше, вы меня просто вынудите в вас влюбиться в ответ…
– Что я должен для этого сделать, Анна? – воскликнул он, себя не помня от надежд, ударивших в голову, словно выдержанное вино.
– Прежде всего – исполнить в точности поручение монсеньёра.