– Запомни, друг Планше, – наставительно сказал д’Артаньян, немного успокоенный тишиной за дверью. – Вот так вот и выглядит женщина, когда узнаешь ее по-настоящему страшную тайну… Ну, тащи одежду, пистолеты, берись за мушкет… У нас еще осталось анжуйское в погребце? Отлично, прежде всего неси бутылку, а вот стакана не надо, это лишнее…
Выхватив у слуги откупоренную бутылку, д’Артаньян поднес горлышко к губам и осушил единым духом. Опустился на стул, все еще намертво зажимая в руке шпагу. Его стала бить крупная дрожь, и одеваться пришлось с помощью Планше.
Слуга с бесстрастным видом принес и положил на стол пистолеты, разжег фитиль мушкета и выжидательно уставился на хозяина в ожидании дальнейших распоряжений.
– Вот что, – сказал гасконец решительно. – Мы с тобой не успели еще нажить уйму добра, если собрать все мои вещи, получится парочка узлов, не больше. Да еще шпаги со стены…
– Именно так, сударь, а у меня и того меньше, все в один узел войдет…
– Собирай вещи, – распорядился д’Артаньян. – Хорошо, что мы на первом этаже сейчас, будем выбираться через окно, благо за квартиру заплачено за месяц вперед и мы свободны от долгов…
– Сударь, вы не шутите?
– И в мыслях нет, – серьезно сказал д’Артаньян. – Собирай вещи, выбрасываем узлы в окно и сами уходим тем же путем, уводим лошадей из конюшни… Лучше проторчать до утра на улице, рискуя, что нас примут за воров, чем оставаться под одной крышей с нашей любезной хозяйкой, когда она в столь дурном настроении.
– Но, сударь?
– Ты ее видел?
– Видел…
– Вот то-то. Собирай вещи, проворно!
– Сударь, я за вами готов в огонь и в воду, но объясните, наконец, что случилось…
– У нее клеймо на плече, – тихо сказал д’Артаньян. – Нет, не французское – венецианское. Вид у него такой, словно его наложили довольно давно тому – и обладательница долго и старательно пыталась его свести всякими притираниями… Сейчас ей лет двадцать шесть… Она должна была натворить что-то серьезное, если ее заклеймили черт-те сколько лет назад… Совсем молоденькой…
– Ваша правда, сударь, – вздохнул Планше. – За такие секреты и в самом деле могут глотку перерезать. Бегу укладываться…
«Ей просто некого послать за сообщниками, – размышлял д’Артаньян, подойдя к двери и чутко прислушиваясь. – А сама она вряд ли рискнет бегать в одиночку по ночным парижским улицам. Несомненно, что-то опасное замышлялось – но что? Она отослала прислугу, заранее принесла в спальню вино – значит, и слезы, и мнимое раскаяние, и просьбы о помощи… Все было притворством… Но не зарезать же в постели меня она собиралась? А почему бы и нет? Бывало и такое, даже в Библии написано… Но какова хрупкая кастелянша! То-то у нее плечи всегда были старательно прикрыты, даже тогда, в Лувре… Когда вернемся из Англии, обязательно расскажу все монсеньёру, он что-нибудь да посоветует, а главное, дознается, за что в Венеции клеймят молодых девиц…»