Вернувшись к себе, она без всякой спешки приняла душ, потом столь же неторопливо управилась с завтраком, доставленным чуть ли не в мгновение ока невероятно услужливым официантом, – а блудный муж все еще где-то пропадал. Ломать голову по этому поводу не следовало: если уж запропал, значит, напал на нечто, напоминающее след. И беспокоиться не следовало: даже если за муженьком уже следят, полагая пока что именно его главной опасностью, никто не станет, обнаружив легавого в первые же часы, тут же топить его в уютном чистеньком озере с камнем на шее или изничтожать другими методами. Т а к дела среди серьезных людей не делаются. Особенно если учесть, что Марина недвусмысленно озвучила перед потайными микрофонами его принадлежность к спецслужбам. Отправлять следом за Вампиром Артура поостерегутся – всем этим заведением заправляют, как уже ясно, люди серьезные, а они должны прекрасно понимать, что у спецслужб есть устоявшаяся привычка: вслед за исчезнувшим без вести государственным сыскарем с завидной регулярностью являются новые и новые, и их обычно бывает столько, что всех ни за что не перетопишь. И, кроме того, прекрасно известно еще, что з а в е д е н и я отчего-то крайне отрицательно относятся к убийствам своих сотрудников и имеют дурную привычку мстить по полной…
Стоп, сказала она себе. А почему ты, собственно, решила, что Вампира уже нет в этом мире? Нельзя же исключать, что он валяется сейчас связанный в каком-нибудь гнусном подвале, и из него пытаются выбить хоть какую-то информацию, а он, человек опытный, пытается и г р а т ь... Вариантов здесь масса.
И тем не менее... Она не могла объяснить своих ощущений – они сплошь и рядом как раз и рождались в той области сознания, что анализу не поддается, – но отчего-то в воздухе явственно попахивало смертью. Очень уж уютным, мирным и благостным выглядело это заведение, чтобы полагаться на благополучный финал. Такое ощущение, хоть тресни...
Мелодично залился звонок. Она подошла к двери, небрежно завязав халатик.
На пороге стояла совершенно незнакомая девушка – в светлых летних брючках и белой блузочке, не отягощенной табличкой с именем. У Марины отчего-то сразу возникло впечатление, что перед ней спортсменка, профессиональная: что-то в ней такое было, характерно крепенькая (однако без мужской неуклюжей мускулистости), смазливенькая, очень загорелая, светлые густые волосы до плеч чересчур белые для естественного цвета, а серые глаза чересчур уверенные для служаночки.
Подняв брови, Марина сделала вопросительную гримаску, улыбаясь вполне доброжелательно: гостья была как раз в ее вкусе, поспорить можно, если ее вдумчиво раздеть, она в с я загорелая, без дурацких белых полосочек там и сям...