Верзилы тоже развесили губья, их физиономии стали еще тупее, хотя поначалу такое казалось невозможным. Усмехнувшись про себя, Марина отчаянным рывком бросила тело вверх – это было не так уж трудно, всего-то метра два, на тренировках (и в жизни, на занятиях) случалось откалывать номера почище...
Надежно уцепившись левой за перила и гораздо менее хватко правой, в которой была зажата булава, Марина оттолкнулась ногой, выписала головокружительный пируэт – и увесистый шар булавы с противным хрустом впечатался в висок правого верзилы. Он потерял равновесие, качнулся – и Марина ударом черенка в горло отправила его в полет через перила.
Возле второго она оказалась на какую-то долю секунды раньше, чем снизу донесся грохот, будто на пол обрушился толстенный чурбан. Вот тут, когда она уже не висела на перилах в неудобной позе, а стояла на ногах на твердой поверхности, все оказалось еще проще: удар коленом в пах (ох, как он взвыл, переламываясь пополам, сразу ясно, не евнух!), пальцами – в тупые бельма, набалдашником в горло! Теперь – уклон влево, подхватить падающее тело и согласно известному принципу рукопашной сделать так, чтобы оно помогло своим собственным весом, направить прямехонько за перила...
Кусок перил выломился с треском – и обрушился вниз вместе с телом. Еще один тупой, оглушительный удар... И больше снизу не доносилось ни звука. В добавке телохранители не нуждались.
Дверь, в которую ее сюда забросили, распахнулась, и к балкону побежали Гюнеш с подчиненными, оторопело вопя что-то нечленораздельное, хватаясь за кобуры. Поздно. Марина уже стояла на балконе, загородившись ошарашенной девчонкой, выкрутив ей руки за спину, прижав лебединую шейку древком булавы. Это оказалось не труднее, чем справиться с тряпичной куклой...
Троица остановилась под балконом, таращась вверх с видом людей, вероятно мечтавших, чтобы все происходящее оказалось ночным кошмаром, и понимавших тем не менее, что вокруг сама доподлинная реальность.
– Ну, что глазки пялите? – спросила Марина громко, злорадно. – Попробуй угадать, придурок сраный, сколько секунд мне потребуется, чтобы свернуть ей шейку... А чтобы башка лучше соображала, посмотри еще раз на тех трех обезьян...
Гюнеш невольно завертел головой, глядя на три лежавших там и сям неподвижных тела. Вытянул вверх руки, прокричал с самой натуральной мольбой:
– Я тебя прошу, не жми так сильно!
Девчонка слабо трепыхнулась, но Марина играючи ее утихомирила. Поднесла к ее лицу черенок булавы:
– Который глазик выдавить, правый или левый? Как скажешь! Только дернитесь, ублюдки!