Они обменялись скупыми выразительными жестами. Мазур вопросил, что с этой штукой дальше делать. Мэй Лань вмиг дала понять, что ее нужно поднять на борт. Ну что же, люди мы завсегда исполнительные, особенно когда платят пятьсот долларов в день...
Волоча за собой необъятное полотнище, Мазур вынырнул первым, сунул уголок скользкой ткани в руки перегнувшемуся через борт китайцу. Подбежал второй, и оба, подбадривая друг друга птичьими, ритмичными воплями, каким-то аналогом русского «Раз-два, взяли!», поволокли добычу на палубу, словно выбиравшие сеть рыбаки.
Мэй Лань, освободившись от акваланга, обошла вокруг вороха ярко-алого нейлона, присела на корточки.
– По-моему, это парашют, – сказал примостившийся рядом Мазур.
– Удивительно точно подмечено... – задумчиво протянула она.
– Мы это и искали?
– Не только...
– Интересно, что под ним висело? – громко спросил Мазур стоявшего тут же Пьера и обоих китайцев так, словно кто-то из троицы мог знать ответ.
Все они инстинктивно пожали плечами.
– Для человека он что-то великоват, – гнул свое Мазур. – Определенно великоват.
– Уж это точно, – поддержал Пьер. – Я сам не прыгал, но десантников в свое время насмотрелся. Для человека чересчур даже великоват.
– Парни, вы просто кладезь премудрости... – рассеянно отозвалась Мэй Лань. – Но, между прочим, вы совершенно правы...
– А то! – гордо сказал Мазур. – Повидали кое-что... Между прочим, что бы под этим парашютиком ни висело, оно наверняка уже далеко. Кто-то тебя опередил.
– Почему ты так решил? – вскинулась она.
– Господи, да прикинь сама. – Мазур сунул ей под нос белую нейлоновую стропу толщиной с мужское запястье. – Эту веревочку аккуратно перерезали чем-то острым... вполне может быть, парангом. Посмотри, какой срез. Безукоризненный... И со второй обстоит точно так же, и с третьей...
Он методично перебирал стропы, двигаясь вокруг вороха алой ткани. Все срезы выглядели одинаково, неважно, косые или прямые – перерезаны или перерублены чем-то острым, одним-двумя уверенными ударами...
– По-моему, я начинаю понимать, что произошло, – сказал Мазур. – Не столь уж хитрая загадка. Парашют зацепился за верхушки вон там, где проплешина. Потом к нему кто-то взобрался, ради экономии времени и трудов не стал возиться, высвобождая ткань, а попросту принялся обрубать сучья. Потом обрубил стропы и забрал то, что на них висело. А парашют выкинул в море, завернув в него камень. Ну, неглупо. Не появись мы тут, эта штука могла на дне пролежать до скончания веков... Если это что-то ценное, я бы на месте нашего предшественника не стал бы рисковать, прятать это на дне, – обязательно прихватил бы с собой. Размеры, надо думать, позволяют, не может же эта штука быть со слона размером... Как тебе мои выводы?