За прилавком восседал пожилой китаец в черном халате и темной шапочке с яшмовым шариком наверху. Столь старомодное одеяние былых мандаринов Мазур видел лишь на какой-то картинке. Вместо того, чтобы умиляться очередной экзотике, он прагматично подумал: «А ведь в таком вот широченном рукаве можно спрятать не то что кольт а, пожалуй что, даже парабеллум артиллерийской модели, самый длинноствольный и габаритный из всех своих собратьев...»
Однако китаец и не подумал выхватывать из рукава нечто огнестрельное – он вежливо поклонился, самым церемоннейшим образом, собрал морщины в улыбку и осведомился:
– Господ интересуют редкости? В таком случае они сделали удачный выбор, переступив порог моего скромного заведения...
Мазур ответил ему в тон:
– Не имеем ли мы чести видеть перед собой почтенного Хоп Сина?
– Это для меня честь, господа, – узнать столь неожиданно, что мое ничтожное имя известно даже за пределами этой убогой лавки... Счастлив буду предложить вам все, на чем остановится ваш благосклонный взгляд истинных ценителей прекрасного.
– Боюсь, дело обстоит несколько иначе, – сказал Мазур, чувствуя, что не может вырваться из тенет в я з к о г о церемонного стиля. – Это мы хотели бы кое-что вам предложить – тот самый товар, что вам обычно посылает почтенный Абдаллах, староста острова Чедангари...
Морщинистое личико не изменилось ни на йоту. «Вот это школа, – уважительно констатировал Мазур. – Нет, супротив ж е л т ы х мы все равно, что плотник супротив столяра... Это нас долго дрючат в засекреченных школах, а у него умение владеть лицом – врожденное, зуб даю...»
Старикан бесстрастно сказал:
– Обычно эти товары привозил господин Джонни...
– Море полно случайностей, увы, – сказал Мазур, едва не поправив несуществующий смокинг. – Одна из таких и настигла господина Джонни – я имею в виду случайности безвозвратные...
– Это печально... – сказал китаец. – Как здоровье господина Абдаллаха? Как поживает его очаровательная дочь... я, скудеющий умом под грузом лет, запамятовал ее имя...
– Лейла, – сказал Мазур. – Мою супругу зовут Лейла.
– Ах, вот как? Примите мои поздравления, любезный господин, женитьба знаменует переход человека в иное, более ответственное состояние, поднимающее его в глазах общества...
А вслед за тем он с самым непроницаемым выражением лица задал еще несколько вопросов – пустяковых вроде бы, но точно на них мог ответить только тот, кто и в самом деле обжился на острове, тот, кто знал д е т а л и, непредусмотренные никакой легендой.
Вот только Мазур мог ответить на них моментально и безошибочно. «Ага, понятно, – подумал он без всякой растерянности. – Источник такой осведомленности ясен. Н а ш, островной китаец. Разумная подстраховка в столь специфическом и потаенном бизнесе, как торговля вразвес комодскими варанами, за которую и я, и он можем огрести приличный срок по здешним законам...»