В комнате почувствовалась нехорошая напряженность. С каменным лицом Родион легонько прижал левый локоть к боку, почувствовав под тонкой курткой рукоятку гнуснопрославленного «ТТ». Под костюмчиком у сопляка нигде не выпирает, да и расстегивать «молнию» придется долго, стол без ящиков, и на столе ничего похожего на прикрытое газетой оружие… Нет, рано пока дергаться.
– А давайте в открытую? Ради экономии времени? – спросил вдруг Виталик. – Сколько вы этого добра сперли?
Родион сделал оскорбленное лицо:
– Лексикончику вас…
– Простите, достопочтенный Робин Гуд, – поклонился Виталик. – Сформулирую иначе: сколько вы этого добра обрели? И, что гораздо существеннее, не сопровождалось ли это обретение некими действиями, после которых кто-нибудь расстался с бессмертной душой?
– Ладно, – сказал Родион. – Не понимаю подвоха, но просекаю где-то подвох… Сперли. Каемся. Насколько я понимаю, вы вовсе не горите желанием поделиться этими откровениями с гражданами в мышастых кительках? Вот и прекрасно. Предложение насчет процента остается в силе. Можем даже взять в долю – на разумных условиях…
– Чтобы я продал? – усмехнулся Виталик.
– Почему бы и нет? Трупов не осталось. Ни единого. Даже раненых нет. Вас это вдохновляет?
– Ничуть.
– Почему? – серьезно спросил Родион. – В самом деле, не тяните кота за хвост…
– Хорошо… – Виталик играл ложечкой.
На лице у него Родион увидел не алчность, не желание обставить недотеп – страх… Что-то тут было не так.
– Сколько у вас всего?
– Примерно литр, – сказал Родион. – Если считать банками.
И увидел, что щекастенькая физиономия Виталика еще более вытянулось.
– Артисты… – сказал парень тихо. – Предложили им… Мистер Робин Гуд, тут могут быть только два объяснения, напросившиеся практически мгновенно: неспециалисту такой товар никто не предложит на толкучке и не поднесет на блюдечке. Либо продавец был еще большим растяпой, либо… Ну, вы сами признались.
– Короче, – бросил Родион грубо.
– Это кокаин.
– Но кокаин же белый? – в голос воскликнули Родион с Соней.
– Ох вы, спецы… Белый кокаин – конечный продукт. После всех разбавлений безобидными, а порой и не особенно, присадочками – детской присыпкой, тальком, мелом… Выгоды ради. А это, – он усиленно старался не смотреть в сторону спичечного коробочка с наркотиком, – это чистейший кокаин. Неразбавленный. Стопроцентной чистоты.
– И сколько стоит литр?
– Кому как, – сказал Виталик. – Нам с вами, если сунемся продавать, заплатят свинцом в медной оболочке. Как только о нас прослышат те, у кого вы его сперли. В России это стоит несколько сот тысяч долларов. Литр. Неразбавленный. Разбавленный должным образом – за миллион зелеными. Понятно? Да не щупайте вы свой пистоль! Я вас закладывать не пойду – скальп снимут моментально не те, так эти…