– Длинные речи любите? – спросил седой.
– Не особенно, – сказал Родион. – Особенно в таком положении.
– Вот и прекрасно. Где мой порошок? Розовенький такой, в жестяных баночках, на которых по недосмотру значится, что это чай?
– Лежит в Шантаре, – сразу же ответил Родион. – Завернут в пластик, ничего с ним не сделается…
– А ваша казна? Нажитая в поте лица?
– Это уж мое дело.
– Вот как? Что же, совершенно не боитесь… эксцессов?
Странно, но Родион не боялся. Без своего клада он становился полным ничтожеством, потерявшим всякий смысл жизни. Умереть было гораздо проще и легче.
– А бритвой по яйцам? – осведомилась девчонка. – Этак не спеша, шкурку сдирая?
– Кира… – укоризненно поморщился седой. – Вы уж ее простите, Родион Петрович, мотоциклетная девочка, уличное дитя, не успела еще привыкнуть к светскому обхождению… Хотя, должен уточнить, подметила она верно. Может быть больно. Весьма.
– Порошок лежит в Шантаре, – сказал он сквозь зубы. – Если ехать в сторону Чудногорска, нужно остановиться перед «тещиным языком», возле знака ограничения скорости и пойти через лес к берегу. На сосне вырезано «Катя». Прямо напротив дерева, метрах в трех от берега, и лежит пакет.
– А деньги?
– Сто пятьдесят лимонов? Скажите куда, и я привезу. Все остальное – мое. Честно заработанное.
– А вам не кажется, что следует платить штраф?
– Я не знал, что это так серьезно, – огрызнулся Родион. – Признаю, виноват, должно быть… но все я вам не отдам.
– Будет больно, – мягко напомнил седой.
– Пускай, – сказал Родион. – Уж лучше сдохнуть…
– Зоя Космодемьянская, вторая серия… – грустно бросил седой. Видимо, это было сигналом – на Родиона навалились все трое. Он даже не успел лягнуть переднего в голень, через три-четыре секунды оказался распяленным в кресле, двое верзил держали его за плечи и лодыжки, так что пошевелиться нельзя было и на миллиметр. Кира, с циничной ухмылочкой глядя ему в глаза, в два счета содрала с него до колен джинсы и плавки. Глухо взвыв от бессилия, он все же отметил, что в руках у нее нет никакой бритвы. Вообще ничего острого. Только красная жестяная баночка с пепси-колой.
– Итак, где казна? – спросил седой.
– Не отдам… – пропыхтел Родион, тщетно пытаясь не то что вырваться – дернуться по-настоящему.
– Давай, Кирочка.
Кира, подцепив кольцо большим пальцем, откупорила банку, со смаком отпила пару глотков и, улыбаясь Родиону, сказала врастяжку:
– Сейчас, беспределыцик, будет фокус…
Двумя пальцами левой извлекла из нагрудного кармана самую обыкновенную батарейку «Тошиба», металлическую, с двумя клеммами. Все это выглядело столь безобидно, что Родион поневоле скривился и подумал – а не люди ли это Рыжей? Поторопился рассказать про порошок…