– Опал, – пояснил Чарли, двигаясь дальше. – Нас так все и зовут – «стертые языки». Языком надежней всего, чутье какое-то даже прорезается... Только еще неизвестно, что там у него за опал. Может, он цельный. А может, его породой прорезало, и не стоит он ни черта... Тут уж нужно к шлифовальщику... – Он достал из кармана грязных джинсов спичечный коробок. – Вона что из путних получается...
В коробке лежало с дюжину ограненных черных камней, искрившихся загадочным блеском.
– Сколько стоит? – поинтересовался Кацуба.
– Черта с два я их кому продам! – сказал Чарли, глядя на свои камни, как завороженный. – Черта с два! Пошли... Вот тут у нас достопримечательность. Художник живет. Когда нечего делать, разрисовывает, что попадется под руку. Нет, давайте обойдем, мы с ним вчера подрались, вот меня и сунули на неделю в помощники к Джимми, а ему по заднице влепили десять горячих... Художества и отсюда видно. Во-он...
Торцовые стены трех стоявших рядком лачуг были украшены яркими картинами, выполненными в манере, крайне смахивавшей на старый добрый соцреализм: Билли Клинтон с женским лифчиком во рту, Карл Маркс с долларовой бумажкой во рту, сексапильная блондинка, а во рту такое... Мазур ускорил шаг, но Ольга прошествовала с самым невозмутимым видом. Чего в ней Мазур не подметил, так это ханжеского пуританства.
Он с нешуточной радостью подтолкнул локтем Кацубу, когда увидел в конце одной из здешних «авенид» забрызганный грязью джип. Карта не врала, отсюда и в самом деле ведет проезжая дорога, а значит, можно нанять машину, выбраться на «Карретера Панамерикана», Панамериканское шоссе, а там уж легче легкого попасть в Барралоче... Правда, судя по виду джипа, дорога немногим отличается от русских проселочных.
Мэрия, украшенная большой вывеской «Мунисипалидадо», оказалась самым большим зданием поселка – во всяком случае, среди тех, что они уже видели. Вообще-то она больше походила на длинный дощатый барак с крышей из рифленого железа – однако построенный на совесть, по здешним меркам чистый Капитолий... Три окна застеклены, а остальные завешаны противомоскитными сетками.
Постучав в дверь без таблички, Чарли просунул туда голову, перебросился с кем-то парой слов, отступил, недвусмысленно протягивая руку. Мазур сунул ему десять баксов и вошел первым.
Настоящий фабричный стол, дюжина стульев фабричной работы. На стене – нечто похожее на диплом в рамке, портрет нынешнего президента, портрет дона Астольфо, чуть поменьше размером, а также – «гаранд» с длинным магазином, револьвер в кобуре и оскаленная крокодилья башка.