И вот он услышал слово птицы. Одно короткое слово, которое, слава Богу, ничего не значило на обычном человеческом языке.
Ворон разговаривал с ним. Ворону больше не с кем было разговаривать в этой безнадежной пустыне.
Липпи оценил проявленное к нему внимание. Он стоял, задрав голову и затаив дыхание, и слушал свой приговор. Впитывал яд – или лекарство. Что обещала ему чертова птица? Может быть, скорую встречу со смертью? А лента дороги тянулась за горизонт, к точке слияния случайности и предопределения, и где-то там, за далеким низким холмом…
Что именно? Пропасть, в которую он рухнет? Мощный трак, который раздавит его «додж», как яичную скорлупу? Или просто четверо с пистолетами и ножами, которые помогают заблудившимся чудакам вроде Липпи найти кратчайший путь «домой»? Все та же мелодрама. Он отметил в себе неискоренимое желание приукрасить если не прозябание, то хотя бы гибель. Еще бы: кажется, что красиво умереть намного легче…
Не важно. Сейчас имело значение только само пророчество. Минута откровения. Прямой короткий разговор с распорядителем судеб. Оплата – в кредит или наличным временем. Липпи устраивал любой вариант. Он никогда ни о чем не жалел.
…Ворон замолчал. В сумерках не разглядеть – то ли он уставился на человека, то ли просто чего-то ждал. Молчание было долгим и многозначительным. Вечерняя тишина опускалась с небес, как маска анестезиолога…
– Кар-р-р!!! – заорал Липпи и дико захохотал.
Ворон сорвался со столба и, тяжело взмахивая крыльями, полетел в ту же сторону, куда направлялся Липпи. Старый ворон. И на него давило небо… Минута – и он растаял в сумеречной мгле.
А человек вдруг подумал: что, если среди воронов существует легенда о неприкаянном незнакомце в красной машине, встреча с которым на пустынной дороге предвещает птичью беду и сулит больше чем невнятный намек?
Спустя неопределенное время он сел за руль, включил фары и помчался вперед, вспарывая надежным металлическим снарядом сгущавшуюся темноту. Холм находился дальше и был выше, чем казалось, и за ним Липпи ждала смерть.
Въезжая на вершину, он услышал глухой звук удара какого-то небольшого предмета о радиаторную решетку, а затем по капоту скользнуло черное перо и прилипло к ветровому стеклу. Липпи не стал его убирать. Пусть будет – на память о единственном друге…
Смерть голосовала на обочине. Замерзшая, бледная, изможденная женщина без возраста. Липпи сжалился над ней и остановился. Она села в его машину и с трудом выдавила из себя благодарную улыбку. У нее были тонкие страшные бескровные губы, огромный белый морщинистый лоб Моби Дика и глаза, как сплошные черные шарики…