Более того – они задали себе загадку. Если бы кому-то пришло в голову понаблюдать за ними, он не понял бы, что происходит.
– Просто нам не о чем сожалеть, – терпеливо объясняет это вдова.
– В сторону! – прерывает ее коммерсант. – Может быть, нам съездить в апреле на пикник, как сорок лет назад?
– Да ты что? – говорит вдова. – Мы и тут можем прекрасно провести время! У нас тут свой пикник. Господи, какой же у нас пикник!
Однако изъян, подтачивающий этот наспех сколоченный из обломков прошлого мирок, все же дает о себе знать. Ведь всегда не успеваешь, когда боишься не успеть.
Они боятся не успеть.
Филолог становится все более любезным, а коммерсант – все более раздражительным и у обоих это является признаком слабости. Игра к тому времени становится неуправляемой.
– Безумный мир, – говорит филолог. – Почему бы не жить наоборот – рождаться стариком и знать, как много времени еще впереди, потом становиться моложе и моложе и, наконец, умереть младенцем, в полном неведении и с безмятежной душой…
– Недурно, – говорит вдова. – Но зато появляется масса неудобств. Не знаешь, сколько всего потерял. Да и неприлично как-то – умирать в бессознательном состоянии.
– Все это несколько противоестественно… – замечает коммерсант.
– Что именно?
– То, что мы говорим об этом сегодня. Ведь завтра воскресенье и ты должна дать ответ.
– О, боже, – она с улыбкой проводит рукой по лбу. – Проклятая память. Конечно, завтра. Как я могла забыть?.. Мне полагается все время думать только о завтрашнем дне… Начинаешь больше ценить дни вчерашние.
Она предпочла филолога. Собственно, ни для кого из них это не было неожиданностью. Она серьезно и обстоятельно (излишне серьезно и обстоятельно) объявляет о своем решении и все трое некоторое время неловко молчат.
– Ну? – говорит вдова.
– Что – ну? – не понимает коммерсант.
– Что теперь?
– Игра вроде бы окончена, – неуверенно говорит коммерсант. – Хотя не скажу, что я рад этому…
– Дальше, – раздраженно говорит вдова.
– Нет, ничего, – отзывается коммерсант чересчур поспешно.
– Нужно окончить кое-какие формальности, – предлагает филолог.
В каком-то трансе они оканчивают формальности. Разыгрывают венчание, счастливую супружескую пару, делают вид, будто собираются путешествовать, даже решают, где провести медовый месяц. Коммерсант несет всякую чепуху о сердце, разбитом навеки, а также о том, что может быть, еще встретит подругу жизни.
Вдова поглядывает на него как-то странно.
В понедельник вечером супруги и коммерсант выходят на улицу. Вокруг них бурлит людской поток, сверкает огнями город. Несколько дней до Рождества. Огни могли бы показаться ликующим фейерверком, но все это уже не затрагивает их.