Ф. поднялся на веранду, увитую диким виноградом и отчего-то напомнившую ему чеховские рассказы. Он ступал аккуратно, ожидая услышать пронзительный скрип досок, но под ногами оказалось упругое покрытие, поглощавшее даже цокот острых женских каблучков. На всякий случай Ф. постучал в дверь, услышал доброжелательное «Прошу!» и вошел. Жена держалась в шаге позади него.
Внутри он сделал еще одно удивительное открытие. Вместо обычной для подобных заведений комнаты со старой казенной мебелью, крашеными стенами, побеленными потолками и непременным фикусом в кадке он увидел вполне современный офис, отделанный строго, дорого и с безупречным вкусом, обставленный с соблюдением единого стиля и оборудованный всевозможной электронной техникой – от установки искусственного климата до персонального компьютера.
Впрочем, фигура человека, поднявшегося из-за стола, сразу же приковывала к себе внимание и заставляла позабыть об интерьере. На первый взгляд это был глубочайший старик, такой дряхлый, что казалось, он должен перемещаться исключительно при помощи костылей. Однако он засеменил навстречу Ф. бодреньким шагом. Администратор улыбался, но лучше бы он этого не делал. Его мертвенно-бледное лицо, изборожденное морщинами, напоминало карту фьордов, наложенную поверх маски скалящегося демона со слегка скошенной набок челюстью.
Первое впечатление изменилось, когда он щелкнул выключателем. Вблизи и при хорошем освещении становилось ясно, что лицо старика не лишено некоторого величия и даже способно внушить почтение своим крайним уродством, переходящим в извращенную красоту. Этот баланс зависел от мимолетной игры теней. Своеобразный ореольчик из седых и будто прозрачных волос парил над потрескавшимся лбом этого сухопутного Моби Дика.
Всем своим видом он выражал вежливый интерес. В маленьких и все еще прекрасно наводящихся на резкость глазках альбиноса застыла мудрая и добрая печаль. «Жизнь коротка, поэтому любите друг друга, дети мои!..» Для полноты картины можно добавить высокий рост, простительную сутулость, отличный летний костюм и золотой швейцарский хронометр на правом запястье. Аккуратность и респектабельность, вызывающие доверие.
Ф. так пристально рассматривал нового колоритнейшего персонажа, что не сразу заметил его протянутую руку. Спохватившись, он крепко пожал теплую рыхлую лопату и заранее проникся симпатией к администратору. Хоть и почувствовал, как под кожей старческой ладони что-то шевельнулось. Но тот сгладил неприятное ощущение, когда элегантно и с безупречным тактом облобызал ручку супруги, улыбаясь исключительно по-отечески. Затем заговорил хорошо поставленным баритоном: