По-моему, Фариа попал в некую хитрую петлю времени, потому что сейчас, после взрыва, он выглядел точно так же, как в ту минуту, когда появился в потайной комнате, где хранился саркофаг, – из щеки торчал шип, будто обломавшийся коготь, а один рукав пиджака был оторван.
Пока Фариа возносился, словно реактивный Карлссон, господа бандиты завершили отстрел живых муравейников и принялись за мертвых. Зачем-то им понадобилось ворочать трупы. Трудно было разглядеть, что держит один из бритоголовых, выкарабкавшийся из развалин. Потом до меня дошло: уши. Этот ублюдок отрезал чьи-то уши. Вполне возможно, Мамины, потому что вокруг хватало мертвецов с ушами, которые никого не интересовали. Я невольно потрогал свои и поймал себя на том, что мне не хотелось бы их потерять – они были дороги мне как украшение…
Я стал поглядывать вверх, надеясь обнаружить хотя бы инверсионный след старого афериста, но не заметил ничего, кроме неподвижного черного пятна на фоне быстро летевших облаков. Тем временем опускались сумерки, однако не настолько быстро, чтобы на этом все и закончилось.
Бритоголовый с гранатометом заметил наш «джип», присыпанный битым стеклом и содержимым выпотрошенных цветочных горшков. Урод решил попрактиковаться. Случай действительно был удобный – Верка даже не шевельнулась, застыв, словно загипнотизированный кролик.
Пока черный ствол поворачивался в нашу сторону, я думал о том, что далеко не каждому так везет. Второй раз в жизни в меня готовились выстрелить из подобной крупнокалиберной штуковины, и было совершенно очевидно, что опять напрасно. Правда, на этот раз пришлось досмотреть фильм до конца – переключать каналы без посторонней помощи я до сих пор не научился.
Бритоголовый двигался медленно. Слишком медленно. Мне это было хорошо знакомо: резиновое время и люди, оплывающие, словно нагретые восковые фигурки. Дуга, которая озаряла развалины неестественным светом, почти погасла, и еще темнее стало от упавшей сверху сети. Она была редкой, сплетенной из тонких свивающихся волос. Сеть подрагивала и напоминала непрерывно струящийся дождь. Черный липкий дождь.
Какая-то темная фигура выросла за спиной бритоголового, державшего гранатомет. Одна мучнисто-белая рука схватила его сзади за подбородок, а вторая уперлась в плечо. Он был безнадежно медлителен. Короткий рывок…
Я не слышал хруста позвонков, но вообразил себе нечто подобное. Верка очнулась от столбняка и издала сдавленный смешок.
Когда человек осел на землю со свернутой шеей, я увидел обладателя рыхлых белых рук. Это оказался один из моих муравейников. Я узнал его по одежде и фигуре, потому что у него не было лица. Голова, обмотанная свешивающимися с облаков черными волосами, напоминала веретено.