– Ну что ж, думаю, всех нас можно поздравить! – заявил Виктор, изучая его вблизи. – Штраф аннулирован, – добавил он, многозначительно кивнув Эльвире. Та, по-моему, не знала, что делать дальше, и если бесилась, то про себя. «Да, «Маканда» крепко ее прищучила, – решил я. – Почти так же крепко, как босс». В общем, относительно Эльвиры я пребывал в идиотском заблуждении. И даже не посмотрел на ее руки.
Уж слишком гладко все шло – не нравилось мне это. На болтовню вышедшего в тираж дубля я не обращал внимания. Чертов фимиам забивал все другие запахи, даже вонь латиноса. Ориентироваться в приторно-сладкой темноте становилось все труднее.
– Веселитесь, – посоветовал Виктор. – Скоро начнется шоу. Мы присоединимся к вам через полчаса.
И увел Макса с собой.
Я не успел возразить. Эта сучка Эльвира с размаху воткнула мне в шею шприц с какой-то гадостью и вогнала поршень до упора.
Полчаса – это всего лишь абстракция, символ в некорректном уравнении. По другую сторону знака равенства могут находиться секунды или годы.
* * *
…Ощущение было таким, словно меня мгновенно заморозили. Похоже на «флэш», но с огромным минусом. Я тщетно пытался сдвинуться с места или хотя бы сдвинуть с мертвой точки остекленевшее сознание. Голова налилась ледяной тяжестью, превратилась в задницу огромного Ваньки-встаньки, и я опрокинулся в сон – только мелочь весело зазвенела, посыпавшись из карманов.
* * *
Мне снилось, что у меня все о-кей. Прошел дождь из лунных дисков, и я начал движение прямо с того места, где Виктор обнюхивал Эльвиру. Надо было всего лишь раздвинуть руками желеобразный воздух и затолкать его в свои легкие. С этого момента я снова дышал, ходил, разговаривал…
«Шоу» быстро превратилось в хеппенинг в духе «театра жестокости» Арто, а хеппенинг оказался липким, как варенье, и уже не отпускал угодивших в него мух. Чем сильнее мы сопротивлялись наваждению, тем больше оно поглощало нас. Когда больных больше, чем здоровых, здоровым приходится совсем тяжко. Они лишены даже возможности отсидеться в психушке. Степень тупости или цинизма не имеет значения. Рано или поздно нарастающая угроза существованию заставляет действовать по правилам новой реальности. Впрочем, любое действие сводится к судорожным попыткам уцелеть.
Бесконечный сумеречный лабиринт дворца… Отдаленный и несмолкающий грохот барабанов… Гимны жрецов, чирикающих, словно издыхающие птицы… Удушливый кошмар, втиснутый в разветвленные каменные норы…
Третий день мистерий Осириса, хотя снаружи – неподходящий сезон умирания природы. Но спустя всего несколько тысяч ударов сердца о «снаружи» уже мало кто вспоминает.