…Голос внутреннего хозяина совпал по времени с очередным сигналом. «Спать!» – произнес голос, и я тут же почувствовал, что действительно дико устал. Человеческое стадо начало разбредаться. Я отодвинул пустой поднос и в полусонном состоянии направился в спальный отсек.
Данное помещение сильно напоминало мертвецкую, но тогда это меня нисколько не смущало. А еще отсек был чем-то неуловимо похож на дешевую ночлежку в Гонконге, которую я однажды видел по телевизору. Она представляла собой лабиринт многоэтажных клеток, разделенных узкими запутанными проходами. У обитателя каждой клетки было чуть больше места, чем в гробу. Перед камерой возникали части тел или лица за решеткой. В глазах тех желтолицых застыли пустота и безнадежность. Они уже не жаловались на судьбу. То же самое можно было сказать про меня.
Сходство моей новой спальни с ночлежкой оказалось отнюдь не внешним. Прежде всего, здесь было довольно прохладно. Вентиляторы прогоняли наружный воздух сквозь отверстия, забранные сетками. Никаких окон и только одна дверь. Очень высокий потолок, лампы дневного света. Выключатели на стенах отсутствовали.
Я пробрался вдоль ряда расставленных на полу пластмассовых боксов, похожих на поваленные телефонные будки, к своему спальному местечку под номером тридцать семь. Хрен его знает, откуда мне это было известно. Боксы закрывались примерно так же, как цинковый гроб, в котором меня сюда доставили. Я невольно сравнил. Та же конструкция, те же размеры, те же прямоугольные окошечки в изголовье, но другой материал – более дешевый и не столь одиозный.
К каждой крышке была привинчена табличка с номером и именем. Я тупо прочел все тридцать шесть – от Гаврилы под номером первым до моей ближайшей соседки Лолиты. Да, это была форменная ночлежка для зомби. Некоторые боксы еще пустовали, но я не пропустил ни одного и насчитал около двух десятков «постояльцев». Я рассматривал их лица через стекло. Спящие выглядели умиротворенными и безмятежными, будто младенцы.
На крышке тридцать седьмого бокса имелась совсем новая табличка, на которой было написано: «Максим». Замечательная оперативность, которую я тогда оказался не в состоянии оценить. Я открыл крышку. И увидел нечто вроде пустой ванны. В середине днища чернело отверстие для стока воды. Эти ребята из «Маканды», наверное, знали, как полезно спать на твердом.
Одеяла и постельное белье, судя по всему, считались излишествами.
Я разделся до трусов. На торцевых стенках бокса были сделаны специальные карманы для одежды. Впрочем, галстук я так и не сумел снять. Запрет был строжайшим и нерушимым, точно инстинкт. Я улегся на дно и опустил «дверь». Глазки закрывай, баю-бай…