– И, наконец, урок четвертый, не оставляй живых свидетелей! – неуловимым движением я выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем.
– Эй, парень, перестань! Мы же просто пошутили! – испуганно забормотал кое-как разогнувшийся Хомяков. – Неужто ты нас вот так запросто пристрелишь?!
– Да нет, не буду, хотя стоило бы, – задумчиво молвил я, пряча пистолет обратно. – Толку с вас мизер, а гонору… Ладно, придурки, живите, но впредь не борзейте!
Окончательное примирение с семеновскими секьюрити состоялось минут через двадцать, когда оклемался временно парализованный Ромов и, кратко пообщавшись с товарищами, от лица всех собравшихся заверил меня в совершеннейшем почтении и преданности. Заняв таким образом место начальника службы безопасности, я велел новоявленным подчиненным в темпе помыться, переодеться и ждать меня в караульном помещении, а сам пошел проверить сигнализацию на заборе, что, собственно, и собирался сделать изначально. Сигнализация функционировала исправно. Впрочем, данное обстоятельство не особо утешало. Памятуя об откровениях покойного Давыденко, я ожидал первого удара совсем с другой стороны, а точнее – из кухни…
Сердце томилось недобрыми предчувствиями. Я посмотрел на часы. До ужина оставалось минут двадцать. «А вдруг убийца уже поблизости?! Надо срочно разузнать, есть ли в доме новые люди!» – внезапно подумал я и рысью припустил к караулке – приземистому одноэтажному строению возле проходной. При виде меня охранники дружно встали. Выглядели они уныло и пристыженно.
– Расслабьтесь, ребята, – миролюбиво посоветовал я. – Кто старое помянет, тому глаз вон! А сейчас займемся делом. По некоторым сведениям, Валентина Михайловича собираются вскоре отравить. Ну-ка припомните, вы ничего подозрительного последнее время не замечали? Типа внезапной смены поваров, горничных, официантов…
– Верно, бармен у нас новый. Андрюхой зовут! – встрепенулся Ромов. – Нанят четыре дня назад, взамен Петьки Ляхова!
– А куда подевался Петька?
– Да под грузовик по пьяни попал. Буквально в лепешку мужика расплющило!
– Опиши внешность бармена! – напористо потребовал я.
– Ну-у-у… здоровый такой бык, метра под два ростом… На вид лет тридцать – тридцать пять… волосы темные… нос приплюснутый, – начал с натугой перечислять Геннадий.
– Заостренный подбородок, оттопыренные уши, низкий лоб, мохнатые брови, в левом уголке рта небольшой шрам, – молниеносно прокрутив в памяти фотопортреты одеждинских киллеров и опознав некоего Анатолия Дьяченко, быстро добавил я.
– Ага, правильно! – растерянно подтвердил секьюрити. – Но откуда ты…