– Чо так долго, капитан?! – завидев меня, возмутился он. – Совсем оборзел?! Начальство тебя по головке не погладит!!!
– А в гробу я видал всякое там, и-ик, начальство! – пьяно раскачиваясь в двадцати метрах от машины, заявил я. – Похмелиться спокойно не дадут, су-у-уки рваные! Слышь, земеля, и-ик, в твоей тачке выпить не найдется?!
– Обязательно найдется! – погано ухмыльнулся Юровский. – Полная фляжка коньяка! Залазь, раздавишь по дороге! – Он приглашающе распахнул дверцу джипа. На заднем сиденье смутно просматривалась снайперская винтовка в чехле. Та самая, из которой застрелили нашего прапорщика.
– Но стакан у меня собственный, пер-р-рсональный! – продолжая раскачиваться на прежнем месте, вызывающим тоном сообщил я. – Из чужих пр… принципиально не пью, и-ик. Бр-брезгую! Вдруг ты пидер, а? Тогда мне и сидеть с тобой рядом, и-ик, западло!
Последние две фразы здорово обозлили подручного Колдуна. (Может, за живое задели?) Жабья физиономия перекосилась в бешеной гримасе, в блеклых глазках загорелась ненависть.
– Ща-а-ас, пьянь прогорклая, я тя научу хорошим манерам! – по-гадючьи прошипел он и, вынимая из кобуры пистолет, решительно зашагал в мою сторону. Когда убийца удалился от машины на достаточное расстояние, я выхватил из-под куртки «стечкин» и короткой очередью снес ему половину черепа. Отброшенный назад труп Юровского с силой впечатался спиной в грязный снег и по ходу забрызгал ошметками мозгов изрядное пространство вокруг себя.
Ни одна из выпущенных мною пуль джип не задела. Кстати, исключительно ради этого я и разыграл вышеописанную комедию. Для выполнения задуманного мне был нужен целый, абсолютно исправный автомобиль. И по возможности не испачканный, особенно изнутри! Я не чистоплюй, но трястись десять километров по ухабистым проселкам, сидя в луже чужой крови, извините, не стану. Если, конечно, есть другой выбор…
Забрав у покойного Юровского пистолет Макарова, я устроился на водительском кресле джипа, повернул торчавший в замке ключ зажигания, подал клаксоном обещанный коммерсанту сигнал, сверился с найденной в «бардачке» картой здешнего района и на предельно возможной скорости погнал машину к даче Бориса Одеждина…
* * *
Депутатская «дача» представляла собой роскошный пятиэтажный особняк, обнесенный высоким забором с колючей проволокой. Располагалась она на отшибе от местных элитных застроек, посреди огромной поляны, варварски вырубленной в девственном хвойном лесу. От ближайшей проселочной дороги к воротам вела широкая заасфальтированная просека, но почему-то не прямая, а делавшая резкий поворот под прямым углом в ста пятидесяти метрах от забора. Обнаружив этот поворот (на карте не отмеченный), я тихо порадовался (ну, будто специально для меня приготовили!!!). Оставил за ним джип с незаглушенным мотором и, раздирая в кровь ладони, вскарабкался на вершину большой старой сосны. Отсюда открывался прекрасный вид на внутреннее устройство усадьбы.