– Эй ты, чыго рассэлся?! – наступив мне на ногу, прорычал здоровенный, низколобый чечен. – В морда хочишь, да?!
Неподалеку маячили трое его соплеменников, схожей комплекции, явно изготовившиеся к нападению. «Ага, вот они, родимые! – подумал я. – Вышли наконец на контакт. По варианту номер два. Не пожелали дипломатию разводить. Предпочли грубый наезд. Гм! Неудивительно. „Звери“ они и есть „звери“. Вышеуказанные мысли вихрем пронеслись у меня в голове, а тело тем временем начало действовать. Свободная нога, резко разогнувшись в колене, ударила нохчу носком ботинка в пах, а правая рука схватила со стола полупустую бутылку и с размаху опустила ее на башку согнувшегося от боли джигита.
В том, что хам со товарищи посланы Халиловым и Рашидовым, я нисколько не сомневался. Это раньше, в начале девяностых годов, чечены борзели в центре России почем зря, и тогда «низколобый» мог прицепиться к русскому просто так, куража ради. Но теперь, после двух кровавых войн и частых, болезненных для организмов столкновений с демобилизованными солдатами и побывавшими в Чечне ментами, Н-ские нохчи значительно присмирели. Ведут себя относительно культурно и стараются не нарываться на неприятности. По крайней мере в людных местах…
Между тем оглушенный чечен тяжелым кулем повалился на пол, а его приятели с яростным рыком бросились ко мне. Вскочив со стула, я опрокинул на них стол, (чем привел нападающих в некоторое замешательство) и коротко, без замаха, врезал ближайшему нохче кулаком в висок. Он упал очень удачно, прямо под ноги оставшимся двум землякам. Один из них, потеряв равновесие, рухнул спиной на пустующий столик, проломил его своей тяжестью и очутился на полу, присыпанный обломками стола и завернутый в накрахмаленную скатерть, словно в саван. Другой падения избежал, нанес мощный боковой справа (от которого я ушел низким нырком) и, напоровшись диафрагмой на мой локоть, с хрипом осел на бесчувственные тела подельников. Тем временем сломавший стол абрек по-змеиному вывернулся из скатерти и ловко, со спины, выпрыгнул в боевую стойку. В руке у него тускло сверкнул финский нож.
– Проклятый кяфир[6], – по-чеченски прорычал он и начал медленно, грамотно сближаться со мной. Левая нога впереди, левая рука перед корпусом, а правая сжимает нож у бедра, нацеленный острием вниз. «Опасный тип», – мысленно отметил я и, едва джигит достиг зоны досягаемости, в падении выбросил обе ноги вперед. Левая зацепила носком его переднюю лодыжку, а правая с силой треснула по колену. В тот момент, когда я достиг пола, самортизировав падение плечом, отвратительно хрустнул сломанный сустав противника. С утробным ревом он повалился в противоположную от меня сторону, но рукоять ножа не выпустил. «Действительно, опасен, зараза!» – я собрался добить нохчу ногой, из положения лежа, как вдруг…