* * *
Светлана благоразумно не поехала к себе домой, а остановилась у давнишней подруги Валентины Коробковой, тридцатилетней, менее красивой, менее меркантильной и, в сущности, сердобольной бабы.
– Боже мой, Светик! Как тебя отделали! – испуганно кудахтала Коробкова, прикладывая к заплывшему синевой лицу подруги свинцовые примочки. – Ублюдки! Нелюди! Так зверски измываться над женщиной! И как только их земля носит?!
– Носит, к сожалению! Видать, привыкла! Притерпелась, блин! – поморщилась бессильно распластавшаяся на диване Светлана. – Ну ничего, не все коту масленица! Я отомщу!!!
– Кому?!
– И Бобкову, и Совкову!
– Но как? – Элементарно. Для этого требуются всего лишь две вещи: деньги (они у меня есть) да несколько крепких ребят, не задающих лишних вопросов! Кстати, Валя, ты трудишься на прежнем месте? (Валентина работала секретаршей у директора крупного спортивного комплекса.)
– Не перебивай. Сперва выслушай до конца. У вас там, насколько мне известно, тренируется боксерский молодняк...
– Ну и...
– Ты знакома с этими хлопцами?
– С некоторыми...
– Им нужны деньги?
– Само собой разумеется!
– Так вот, подбери трех-четырех наиболее отмороженных и не слишком щепетильных по части способов подзаработать да приведи ко мне. Не перебивай, повторяю! Ребята не будут знать ни кого лупцуют, ни за что! Выполнят заказ и благополучно отвалят в сторону. А мы с тобой здесь ни при чем! Мало ли сейчас хулиганья развелось! Все останется шито-крыто.
На кровоточащих губах Светланы появилась ядовитая усмешка...
В среду утром Евгений Игоревич Совков проснулся в прекрасном расположении духа. Ночь напролет ему снился Бобков, то извивающийся под градом ударов своры озверевших бандитов, то с головы до ног забинтованный, загипсованный и стонущий под капельницей в реанимации, то, страдальчески кряхтя, передвигающийся на инвалидной коляске и т. д. и т. п. Вспомнив столь приятные картины, коммерсант весело рассмеялся, с аппетитом позавтракал и отправился на работу. Он был настолько счастлив, что вопреки обыкновению любезно поздоровался с секретаршей, повергнув девушку, привыкшую к совершенно противоположному обращению, в состояние шока.
«Вероятно, рехнулся, – с замиранием сердца подумала она. – Нужно немедленно увольняться! Психи – народ непредсказуемый! Сейчас любезничает, а в следующую секунду табуреткой по затылку треснет!!!»
Приподнятое настроение не покидало Евгения Игоревича вплоть до одиннадцати часов утра, когда дверь под ударом ноги внезапно распахнулась настежь и в кабинете появились несколько угрюмых личностей с массивными золотыми цепями на мускулистых шеях.