– Я столько не потяну, – голосом умирающего лебедя вымолвил он.
– Не ной! Мы люди великодушные! Поверим в долг, – утешил бандит. – Под залог имущества, разумеется, – загородный дом, «Мерседес», фирма «Маэстро», четырехкомнатная квартира на старом Арбате – там, кстати, все равно засада.
– А где мне жить? – выдавил Совков.
– Не дрейфь! Мы не изверги, на улицу не выбросим! У нас имеется в запасе квартирка в Текстильщиках. Не люкс, ясный перец, но вполне пригодная для существования. Даже горячая вода иногда бывает... Перекантуешься там, пока все не уляжется, а дальше видно будет. На всякий случай я предоставлю тебе двух телохранителей! Бесплатно! Ребята надежные, орлы!..
* * *
К вечеру следующего дня все необходимые документы были оформлены, и Евгений Игоревич, после пережитых потрясений пребывающий в сомнамбулическом состоянии, очутился в обещанном Королевым жилище под бдительным присмотром Леши и Гоши, получивших от шефа жесткую инструкцию: «С фраера глаз не сводить, никуда не выпускать, спать по очереди. Упустите – шкуры спущу!!!» Крохотная однокомнатная квартиренка приютилась на последнем этаже ветхой панельной пятиэтажки и производила самое жалкое впечатление, под стать своему новому обитателю. Замасленные обои отслаивались от стен, потолок бороздили глубокие трещины, в совмещенном санузле вонял засорившийся унитаз, из прохудившихся кранов сочилась вода, на грязной кухне кишмя кишели тараканы, а в дряхлом, обшарпанном диване притаились стаи голодных клопов, остервенело набросившихся на Совкова, едва тот прилег отдохнуть. Впрочем, Евгений Игоревич не замечал укусов злобных насекомых и вообще здорово напоминал покойника.
– Как бы не сдох! – шепнул приятелю Гоша.
– Не волнуйся, говно не тонет, – еле слышно ответил Леша и предложил: – Давай в картишки перекинемся?
* * *
Мерно тикал старенький будильник, «быки» увлеченно сражались в «дурака», а измученного господина Совкова преследовали галлюцинации. К дивану на инвалидной коляске подкатывал Бобков и совал ему под нос тарелку с двумя зажаренными и политыми кетчупом членами.
– Кушай, Женя, кушай! – ласково предлагал он. – Здесь и твой, и мой! Приятного аппетита!
– Отдай Светке, – вяло отмахивался Евгений Игоревич, – из-за нее, стервы, сыр-бор разгорелся!
– Нет, дружище, не из-за нее! – возражал Бобков. – А из-за твоей пьяной инициативы! Надрался до поросячьего визга, вообразил себя сицилианским доном[6], решил крутость проявить. Вот и кушай на здоровье! Хавай, пидор! Не ломайся!
По лицу Евгения Игоревича текли слезы. Зловредная галлюцинация ехидно смеялась...