– Сложи деньги в рюкзак и передай его адвокату. Завтра ровно в двенадцать он должен ехать на мотоцикле по Липовой аллее в сторону улицы Мира.
– Послушайте, – пробормотал Жорик. – Но у меня нет такой суммы. Может, вы согласитесь на сто тысяч?
– За сто тысяч я могу отправить тебе только ее ногу – правую или левую на выбор, – предложил дребезжащий голос.
– Тогда, может, двести? – начал торговаться Жорик.
– Хорошо, – вдруг согласился голос. – Отправляю по почте обе ноги. Будь здоров!
– Подождите! – крикнул Жорик и торопливо переложил трубку на второе ухо, потому что первое уже не могло слышать таких ужасных слов. – Войдите в мое положение! Где я возьму миллион долларов? У меня в жизни таких денег не было!
– Ты лжешь, собака! – ответил голос, и Жорик невольно оттолкнул Руслика от трубки, чтобы тот не слушал, как кто-то безнаказанно оскорбляет его шефа. – Я знаю, что ты лжешь! Продай дом и магазины – вот тебе и миллион.
– Дом и магазины?!! – крикнул Жорик, задыхаясь от наглости вымогателя. – Ну, знаете…
– Ты считаешь, что твоя девушка стоит дешевле? – усмехнулся голос.
– Она? – замялся Жорик. – Как сказать… Ну, в общем… В общем, я должен подумать.
– Даю час, – ответил голос, и связь оборвалась.
Жорик вполголоса выругался и швырнул телефон на панель.
– Поехали домой! – злобно выкрикнул он, страдая от того, что Руслик и адвокат стали свидетелями его унижения.
Жорик метался по двору, отшвыривая от себя стулья. Руслик и Макс стояли у стены, словно приговоренные к расстрелу. Гера сидел на бордюре бассейна.
– Вы во всем виноваты! – орал Жорик, размахивая руками. – Вы безмозглые идиоты! И нет вам прощения!
– Шеф, это непредвиденное обстоятельство! – попытался возразить Макс. – Форс-мажор…
– Молчать, дегенерат! – рявкнул Жорик. – Почему ты не подсказал мне, что девчонку надо срочно отвезти на дачу и заставить ее печатать деньги? Отныне нет у меня к тебе доверия!
– Зря вы позволили ей расстрелять того пацана, – пробурчал Руслик. – Тогда не было бы повода идти в ресторан.
– Что?!! – брызгая слюной крикнул Жорик, подлетая к Руслику и замахиваясь на него кулаком. – Ты, паршивый осел, вообще не имеешь права голоса! Ты упустил девчонку, а должен был охранять ее как собственный кошелек!
– Мне что, надо было в кабинку с ней зайти? – пожал плечами Руслик.
– Да! – безапелляционно заявил Жорик. – Хоть в кабинку зайти, хоть в сливной бачок забраться! Но не упустить! Уберечь! Удержать! Сохранить!
Жорик устал ругаться. Он поднял опрокинутый в порыве ярости стул, сел на него и взглянул на часы.