«Сломался!» – понял Руслик и подумал, что под шумок можно прикарманить пару-тройку тысяч. Вымогатель такой маленькой недостачи не заметит, а для Руслика это все равно что квартальная премия за доблестный труд.
Было утро, что-то около девяти. По забору прыгали воробьи, сквозь тугие кроны кипарисов пробивались лучи солнца, над горами плыл прозрачный туман. Жорик, немногословный и умиротворенный, прохаживался по двору. Гера все еще лежал на парапете, сопровождая Жорика взглядом. Макс, откинувшись на спинку стула, подставлял лицо мягкому солнцу, и глаза его были закрыты.
Дождавшись, когда Руслик скроется в гараже, Жорик зашел в дом и поднялся к себе в кабинет. Закрывшись на ключ, он подошел к столу и взял массивную пепельницу из уральского мрамора. Затем приблизился к висящей на стене картине с морским пейзажем, снял ее с крючка и провел рукой по идеально гладким обоям.
Пепельница оттягивала ему руку, словно становилась все более тяжелой, но Жорик никак не мог решиться. «Еще не поздно отказаться от этой затеи, – думал он. – Пусть этот маньяк делает с девчонкой что хочет. А я закроюсь в своем дворе и буду жить как прежде – тихо и спокойно. И забуду девчонку, будто ее никогда не было. Мне хватит того, что у меня есть. Я куплю себе должность мэра и снова буду заниматься квартирным строительством…»
Эта перспектива была настолько светлой и привлекательной, что Жорик уже собрался повесить картину на место, но вдруг его сознание отравила маленькая поганая мысль: «И всю оставшуюся жизнь до глубокой старости я буду проклинать себя за то, что упустил этот удивительный, сказочный шанс открыть неиссякаемый источник долларов – такой же неиссякаемый, как поток воды из артезианской скважины… Нет, я не просто буду проклинать себя, я буду пожирать себя, и очень быстро зачахну и подохну от ненависти к себе».
И уже ничуть не сомневаясь, что так оно и будет, Жорик с силой ударил пепельницей по стене. Обои лопнули, по ним пробежала трещина. Жорик ударил еще раз. Превратившись в щебенку, на пол полетели куски штукатурки. Он лупил по стене, как горняк киркой по скале, и наконец под штукатуркой обнажилась металлическая дверка с кодовым замком.
Очистив ее от пыли и сорвав обрывки обоев, Жорик стал вращать круглую рукоятку, набирая код. За дверкой раздался металлический лязг. Жорик потянул дверку на себя, а затем, волнуясь и торопясь, словно грабил банк, сунул обе руки в черную утробу сейфа и начал вываливать пачки долларов прямо на пол.
Еще несколько минут он ползал по полу, собирая пачки в большой черный пакет.