Кабана в своем номере не было, дежурная по этажу сообщила, что он вообще не ночевал. «Буду штрафовать!» – решил Клим и, едва переступив порог гостиницы, налетел на поцелуй Тани.
– В областном издательстве вышла ваша книжка! – радостно сообщила она. – В редакцию привезли несколько экземпляров! Как я мечтаю, чтобы вы мне ее подписали! Михалыч говорит, что успех необыкновенный. Весь тираж уже разошелся!
Она едва поспевала за Климом, в необыкновенном возбуждении пересказывая ему в мельчайших деталях хронологию сегодняшнего замечательного утра. Клим тоже был взволнован, первая книга на шаг приближала его к сияющей вершине. Она стала пропуском на гору славы, мандатом писательской квалификации. Но он старался не выказывать своего восторга, ибо маститому писателю претит ликовать от такого рутинного пустяка, как выход в свет очередного литературного шедевра.
– Привет живому классику! – поздоровался Иван Михалыч, когда Клим в сопровождении Тани вошел в кабинет.
Редактор не стал по своему обыкновению выходить из-за стола с протянутой рукой. Вместо этого Иван Михалыч поднес к своему лицу маленький, изящный, никелированный фотоаппарат и предупредил:
– Замрите! Сейчас будет фокус-покус.
Беззвучно сработала фотовспышка. Ослепленные, Клим и Таня еще некоторое время неподвижно стояли в дверях.
– А теперь делаем вот что, – с таинственным видом произнес редактор, соединяя фотоаппарат с ноутбуком тоненьким проводочком и щелкая по клавиатуре. – Раз, два, три… Клим на экране замри!
Он развернул ноутбук, и Клим увидел на мониторе цветную фотографию: в дверном проеме стоит он с раскрытым ртом и необыкновенно глупым лицом, а из-за его спины выглядывает Таня.
– Здорово, правда? – Редактор потребовал оценить фокус. – Две секунды – и готово. Не надо ни пленки, ни фотобумаги. – Он бережно взял в руки фотоаппарат и стал любоваться им. – Цифровой! Последнее слово науки и техники. Давно мечтал купить себе такой.
– Дорого стоит? – поинтересовался Клим, но редактор вроде как вопроса не услышал.
– А теперь с фотографией можно делать разные смешные штучки, – продолжал он и стал крутить шарик на панели ноутбука. – Можно, например, сделать тебя негром… Или вот так изменить фейс…
Иван Михалыч несколько раз ткнул пальцем в клавиатуру, и вдруг с лицом Клима на фотографии стало происходить что-то ужасное: оно начало медленно вытягиваться вперед, будто нос и губы оказались захваченными могучим пылесосом, затем стал деформироваться череп, будто он был вылеплен из теста, и в конце концов Клим превратился в какого-то омерзительного монстра, напоминающего гибрида человека и слона.