– А вы наглец, – неожиданно сказала она и плеснула мне в лицо водой.
– Должен сказать, – ответил я, отворачиваясь и протирая глаза, – что вы сами запрыгнули в поле моего зрения. Но я успел заметить, что фигура у вас как у богини, – слицемерил я. – Десять лет живу в поселке, но такой ни у кого не видел.
Даже понимая, что это всего лишь беззастенчивая лесть, Ирина не смогла сдержать улыбки.
– Благодарю за сладкие слова, но вы, конечно, говорите неправду. Я лучше вас знаю, какие достоинства и недостатки у моей фигуры.
– Всякая неправда, как и правда, относительна. Я считаю, что ваша фигура совершенна, и мое мнение имеет право на жизнь. Вы говорите, что Анна уехала к тете в Джанкой, и, должно быть, в этой лжи тоже есть свой смысл.
– Вы опять за свое? Я вам сказала то, что знаю.
– И вы сами в это верите?
– Верю!
– В то, что Анна уехала к родственникам, собравшись как по тревоге и даже не взяв с собой косметичку?
Ирина молчала. Мимо промчалась моторка, и нас качнуло на волне. Я осторожно повернул голову. Она смотрела на меня.
– Откуда вы знаете?
– Что знаю? – не понял я.
– Что она не взяла с собой косметичку?
– Потому что видел ее на крыше.
– Анну?
– Да косметичку, черт возьми! Неужели я так путано объясняю?
– Вы мне надоели, – вдруг изменившимся голосом сказала Ирина и отвернулась от меня. – Оставьте меня в покое, – добавила она. – Я вам все сказала, и нам больше не о чем разговаривать.
– Очень жаль, – ответил я и, опустив лицо в воду, поплыл к берегу. Вдох из-под правой руки, выдох в воду, вдох из-под левой, выдох… На вдохе, поворачивая голову, я видел Ирину. Она, все так же лежа на матраце, следила за мной.
Я выбрался на берег не в том месте, где вошел в воду. Нас отнесло течением в сторону, и я не сразу нашел одежду. Джинсы и майку, сложенные на камне на манер подстилки, облюбовала рыжая такса. Ее хозяева – парень с девушкой – отдыхали в стороне, в тени скалы, и коротколапая собачонка, предоставленная самой себе, облаяла меня до хрипоты, пока я стряхивал с майки шерсть и одевался.
Ирина – я хорошо видел ее из-за камня – медленно плыла вдоль берега, наблюдая за мной. Заправляя майку на ходу, я вышел на тропу, но повернул не в сторону поселка, а влево, к Новому Свету. Ирина не могла этого не заметить. Бодрым шагом я поднимался все выше и выше, пока меня не скрыли заросли можжевелового дерева.
Тут я остановился и сел на землю. Моя безумно оранжевая майка, из которой давно пора было сделать половую тряпку, сразу вспыхнет кричащим пятном, и меня будет видно из Турции, как только я поднимусь на шоссе. Пришлось ее стаскивать и подставлять голые спину и грудь колючим веткам и надоедливой мошкаре.