Девушка взяла с пола начатую бутылку с минералкой, намочила бурый от крови платок и приложила его к переносице Виктора.
– Хотите, я заплачу еще больше? – не сдавалась мадам. Ее голос уже утратил былую твердость и дрожал. – Я поговорю с родственниками, мы продадим квартиру в Никосии! Продадим обе машины! Земельный участок в Карпасии! Я все, все продам! Я умоляю вас!
К величайшему изумлению всех присутствующих, мадам вдруг рухнула на колени перед Стеллой и попыталась удариться лбом о ее туфли.
– Отстаньте же наконец от меня, от нашей семьи! – произнесла Стелла, с презрением глядя на женщину. – Поймите, что мне уже ничего не надо, кроме жизни и здоровья брата!
Мадам медленно поднялась с пола. Лицо ее было перекошено от ненависти.
– Идиотка! – прошептала она. – Один раз ударили ее братика, так она уже сопли распустила. А могла бы заработать полмиллиона фунтов! За такие деньги можно и носом, и зубами пожертвовать. Все равно подохнете – и ты, и твой братец. Я дам против вас показания в полиции! Я найму киллера! Я вас разорю! Я тебя, сучку, на панель брошу!
– Мороз по коже, – признался Алик.
– Бабушка! А вы не много на себя берете? – уточнил Бэтмен.
– И против вас дам показания! – Мадам перенацелила угрозу, злобно взглянув на Бэтмена.
– И против меня? – поинтересовался Петруха.
– Совершенно верно! – подтвердила мадам. – Вы будете отвечать перед судом за то, что избивали моего сына!
– Она сходит с ума, – шепнула мне на ухо Лора.
– А меня за что? – продолжал развлекаться Бэтмен.
– За то, что убили Мизина! – не задумываясь, выпалила мадам.
Все, кроме Алины, начали посмеиваться. Это распалило мадам еще сильнее. Она стала крутиться на каблуках посреди комнаты и тыкать пальцем в каждого, на кого падал ее взгляд.
– И на вас! – пригвоздила она обвинением Лору. – За то, что суете нос не в свое дело!
Взгляд мадам упал на меня:
– А вас за то, что на яхте стреляли в моего сына!
Она повернулась на каблуках к окну.
– А вас, милочка, – сказала она Алине, – за то, что сотрудничаете с бандитами!
Мадам на мгновение замолчала, ее взгляд метался по лицам. Она запуталась, забыв, кто еще не попал под меч ее правосудия. Наконец она вперила взгляд в Виктора, и по ее губам пробежала самодовольная ухмылка.
– А вас, молодой человек, я буду судить за то, что вы прикидывались моим сыном!
Это был апогей ее сольного номера. Комната взорвалась смехом. Кажется, смеялся даже Виктор. Только Алина выделялась статичностью и безэмоциональностью. Ее взгляд, холодный и глубинный, как свет далекой звезды, был устремлен на меня, и я понял, что она еще не отыграла.