– Он что-то говорил про милицию, немного угрожал… Я не все разобрал, о чем они говорили.
– Так кто все-таки привезет манускрипт? Сколько мне еще сидеть в этой дыре?
Батюшка виновато пожал плечами.
– Наверное, твой отчим. Или Кирилл Андреевич. Если, конечно, Валерий Петрович сможет его уговорить… Ах, бес меня попутал! Надо было мне предложить Валерию Петровичу свои услуги.
– Надо было! – едко повторила Марина. – Почему умные мысли всегда приходят с опозданием?.. Кто еще был в гостинице? Кто еще мог подслушать телефонный разговор?
Она сказала «еще подслушать», и это, безусловно, точное определение больно резануло батюшке слух.
– Никто, – покачал он головой. – Никого в гостинице, кроме меня, Кирилла Андреевича и твоего отчима, не было.
– А если все-таки Вацура? – Марина размышляла и спрашивала одновременно. – То на чем он поедет? На поезде или на своей машине?
– Боюсь ввести тебя в заблуждение… – начал было отец Агап, но Марина его не дослушала.
– Ладно, – сказала она. – Завтра истекает срок. Если манускрипта не будет, то я не знаю, что они с нами сделают.
– Нет, девочка моя! – с жаром заговорил батюшка. – Я не позволю им…
– Будет вам! Прыгаете, как петушок, – усмехнулась Марина, кинула окурок на пол и раздавила его ногой. – Прощайте, батюшка. Наше время истекло.
– Не забывай о молитвах! – посоветовал напоследок отец Агап. – Господь обязательно услышит и придаст сил. Мы выдержим. Наш дух не сломать…
Марина толкнула железную дверь и вышла под черный бархат звездного неба. Дверь за ней закрылась. Лязгнул замок.
Обессиленный, опустошенный, отец Агап лег на холодный бетонный пол, подложил под голову канистру, накрылся сверху куском драной мешковины и прикрыл глаза. Самое страшное не в том, вовремя подвезут манускрипт или нет, подумал он. Самое страшное случится тогда, когда я узнаю, что она все еще любит слугу сатаны.
Труднее всего было найти тару. Не отходя от исторических штампов, Влад решил использовать что-то вроде прогнившего деревянного ящика. Но найти такой ящик, который при наличии бурной фантазии можно было бы принять за средневековый ларец, оказалось делом весьма непростым.
К вечеру они доехали до туристского поселка Яремча, от которого до Лазещины оставалось совсем ничего, и, на малом ходу проезжая мимо дворов, свалок, заброшенных хозяйственных построек, выискивали подходящий ящик.
– Это все не то, – говорила Анна, вытряхивая из фанерной коробки угольные крошки и рассматривая ее со всех сторон. – Такие штуки выпускают на соседней картонной фабрике, и любой лох сразу поймет, что его надувают.