Что я хотел ей сказать? Бес его знает!
– Да! Да! – обиженно сказала Лисица, глядя на меня исподлобья. – А разве не так? Куда ты сорвался?.. Молчишь? А я знаю. В милицию! Чтобы все про меня рассказать. Дать приметы, составить фоторобот, развесить на всех столбах: «Разыскивается опасная преступница»…
– Да что ты придумываешь! – возразил я и покраснел. Хорошо, что было темно.
– Давай, давай, Павлик Морозов! Молодец! Стучи! Закапывай! Может, грамотой наградят. Повесишь ее на кухне в рамке и будешь под ней пельмени трескать…
Она замолчала и стала глотать слезы. Я тоже молчал и тихонько ужасался тому, каким негодяем выглядел в ее глазах. Лисица шмыгала носом. У меня было такое чувство, словно я сожрал живьем несколько котят и они ползают внутри меня – маленькие, слепые, беззащитные.
– Я не хотела никому зла, но так получилось, – тихо говорила Лисица. – Теперь вся жизнь вверх тормашками… Утром шла на пляж и так радовалась солнцу. Потом тебя увидела и подумала, что какие хорошие парни еще есть на свете. На душе было так светло… И вдруг этот ужасный выстрел! И я одна! Некому помочь, заступиться. Хоть бы кто пожалел, чтобы поплакаться в жилетку. Я пыталась защищаться – а толку! Ты сильнее меня. И правда на твоей стороне…
– Что ж ты сразу мне так не сказала! – воскликнул я, деланным возмущением стараясь загладить свою вину. – Кинулась куда-то бежать, на меня бочку катить стала…
Лисица вытерла ладонью глаза.
– Чего теперь объясняться? Поехали!.. Может, много не дадут…
Я решительно сел за руль, тронулся с места, но тотчас снова остановился. Посмотрел в зеркало на Лисицу. Ее лицо было безучастным, взгляд пустой, потухший. Девушка думала о своем безрадостном будущем.
– Знаешь, как мы сделаем? – произнесла она. – Не будем говорить, что ты мне дал ружье. Я скажу, что сама взяла его без спроса… Зачем тебе лишние неприятности?
Я открыл крышку «бардачка» и стал делать вид, будто ищу что-то. В горле стоял комок. Во рту пересохло.
– Может, – промямлил я, – срочно вызвать твоих родственников? Ну, папу… или брата. Помогут чем-нибудь…
– Я бы с радостью, – ответила Лисица, улыбаясь сквозь слезы, – но у меня ни папы, ни брата. У меня вообще никого нет. Я детдомовка. С четырнадцати лет работаю на швейном предприятии. Вот первый раз за десять лет путевку дали…
Она вдруг уронила голову на колени и разрыдалась. Тут я окончательно понял, какое я все-таки ничтожество. Выскочил из машины, распахнул заднюю дверь, и тут Лисица кинулась мне в объятия. Я прижал ее к себе, сдерживая слезы. Она громко ревела и царапала своими крепкими ногтями мою спину.