Я устал держать полотенце под носом и повязал его на манер марлевой повязки хирурга, но стал больше похож на бандита из вестерна. Вот и хорошо, подумал я. К черту сомнения! Разговаривать с этими людьми можно только силой. Надо их убивать по одному или всех сразу – быстро и уверенно. К черту Милу со своей малопонятной, отдающей мертвечиной тайной!
Сунув папку с бумагами под платья, я закрыл чемодан и закинул его в нишу. Там что-то зашуршало, и я почувствовал, что чемодан не задвигается до упора, ему что-то мешает. Встав на диван, я нашел за чемоданом скомканный газетный сверток. Не спрыгивая на пол, я помял сверток, нащупав в нем тонкий прямоугольный предмет. Это оказался паспорт, обыкновенная «краснокожая книжица» старого образца. Я еще не раскрыл его, но уже догадался, кому он принадлежит.
«ТИХОНРАВОВА ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА«, – прочел я на первой странице, перевернул ее и встретился взглядом с молодой и едва похожей на себя Милой. В шестнадцать, а затем в двадцать пять она была черноволосой, чернобровой худенькой девушкой с ярко выраженным восточным типом лица. Национальность – русская, место рождения – город Тырныауз Кабардино-Балкарской АО. Семейное положение, дети, особые отметки – это уже все не интересно. Конечно же, это она, думал я, снова возвращаясь к фотографии. И как мы с Владом сразу не догадались? Она же снимала очки, и трудно было ошибиться! Сработал стереотип: здесь, вдали от Москвы, среди дынь и верблюдов, в соседнем с нами купе, просто никогда не может оказаться депутат парламента Людмила Тихонравова, чьи лицо и цитаты часто мелькают на телеэкранах.
Это внезапное открытие радикально меняло мое отношение к Миле. Я аккуратно завернул в газету паспорт, подсунул его под чемодан, сел на диван и призадумался, чего уже не делал с того момента, когда первый раз получил по носу. Черт возьми! С личностью такой величины стоило считаться. Но что она делает в этом вагоне? В смысле, зачем она здесь? Какие интересы у депутата могут быть в Туркмении? И почему она так тщательно маскируется?
Я покачал головой и мысленно сплюнул. Я тоже хорош! Относился к ней, как клоун к дурочке. А она решила, что я обо всем догадался и кривляюсь, как обезьяна перед клеткой льва. А началось все с чего? Началось с того, что я написал…
Я хлопнул себя по лбу и едва не угодил по носу, распухшему до такой степени, что он мешал мне смотреть. Как же до меня раньше не дошло! Я написал на зеркале в туалете пару слов для Влада, но в туалет следом за мной зашла Мила и, конечно же, посчитала, что эти слова адресованы ей. Что же я там накалякал? «Теперь твой багаж ценнее золота» или что-то в этом роде. Ну да, конечно, Мила посчитала, что мне известно содержимое ее чемодана, и стала настойчиво искать со мной встречи, чтобы объясниться. Наконец, объяснились!