Она легла на спину, закрыла глаза и принялась мечтать. Мечтать Даша любила и, возможно, предавалась этому безгрешному занятию излишне часто. И Даша увидела будущее. И там был уютный теплый дом, за темными окнами тихо кружились снежинки и светились огни соседних домов. Она, обложившись учебниками, сидит за круглым столом под лампой и пишет курсовую работу. А Юра, в домашних тапочках, в кухонном фартуке, неслышно подходит, склоняется над ней и шепчет: «Я всегда говорил, что у тебя есть способности. Вот только «пулегильзотека» пишется слитно, а «оперативно-розыскной» через черточку». Она закрывает тетрадь, встает и обнимает его. Уже хорошо заметный округлившийся животик совсем не мешает ей. «Я приготовил ужин, милая, – говорит Юра. – Холодец на щавелевом отваре и блинчики…»
Тут она услышала его голос, тут же перевернулась на бок и съехала с сена ногами вниз. Она побежала во двор напрямик, прыгая через картофельные грядки и стряхивая с себя налипшие сухие травинки.
Воронцов стоял посреди двора и о чем-то говорил с Проней. Он лишь мельком взглянул на Дашу, и лицо его осталось бесстрастным. Все правильно. Во время работы следователь не должен проявлять своих чувств. Даже если все его мысли заняты Дашей, внешне это не должно быть заметно.
Даша остановилась поодаль, успокаивая дыхание. Расслабила лицо, усилием воли попыталась пригасить огонь в глазах. С деланым умилением посмотрела на серого кота, который, сидя на молочном бидоне, вылизывал шерсть… Она невольно подражала Воронцову, точнее, его манере поведения. Это, конечно, нелегкое испытание, но надо учиться властвовать собой. Зато как это чертовски интересно! Ее и Юру связывает и тайна, и буря чувств, но никто, даже самый опытный психолог, этого бы не заметил. То, что принадлежит двоим, принадлежит только им.
Воронцов кивнул Даше, приглашая за собой, и пошел в сад. Сохраняя приличную дистанцию, она последовала за ним. Смотрела на его спину, затылок, на густые волосы, которые короткой волной опускались на воротник пиджака, и вспоминала сказку, в которой какой-то волшебник привязал к своим ногам гири, чтобы медленнее бежать. И ей бы не помешали такие гири.
Воронцов остановился у сеновала, повернулся к ней. Даша вмиг скинула с себя и гири, и маску, и все то, что мешало ей быть собой, крепко обняла его и поцеловала. Почему-то промазала и попала губами в его щеку.
– Ты помадой меня не выпачкала? – спросил Воронцов.
– Нет! Я нарочно не накрасилась. Ну? Рассказывай! Я совсем заждалась тебя!
Воронцов улыбался, гладя девушку по щеке.