Мастер попросил воды, и Фердуева кивнула на полку со стаканами. Заметив, что она так и застыла на стуле, мастер истолковал это по-своему, приблизился, подставил локоть и придерживая Фердуеву, помог женщине спрыгнуть на пол.
- Спасибо, - холодно поблагодарила Фердуева: не любила, когда мужчины думают о себе лучше, чем они того стоят, и случайный жест или вмиг вспыхнувшее расположение толкуют в свою пользу.
Мастер протянул руку к крану.
- Пожалуйста.
Фердуевой показалось, что работяга берет на себя лишнее и вообразил Бог весть что. Работягой дверщик, в сущности, не являлся, приезжал расфуфыренный, навороченный, как говорили в кругах Фердуевой, на "шестерке", переодевался, делал дело, снова переодевался и уезжал, но перед этим уединялся в ванной комнате и там шумно фыркал. Как раз фырканье насторожило Фердуеву; Наташка Дрын, рекомендательница, уверяла, что в прошлом дверщик занимался большой наукой. Фердуева жила вдалеке от наук, хоть больших, хоть малых, но отчего-то решила, что люди тонкие, возвышенные, не позволяют себе фыркать в чужом доме, впрочем, Фердуева допускала, что ошибается, но тот, расплывавшийся в далеком-далеке образ избранника, для которого она и старалась, воображая их житье-бытье вдвоем в нерасторжимом союзе, по ее прикидкам с фырканием не сочетался.
Фердуева стянула сапоги, обула тапочки, в ванной надела халат и, прикрыв дверь спальной, упоенно перелопатила улов. В деньгах Фердуева любила счет, и сведение сегодняшнего дебита с кредитом вызывало улыбку на подернутом пеленой постоянного недовольства лице.
Мастер заявлялся ровно в десять и сматывался ровно в четыре, полчаса после полудня ел, курил, перелистывал журнал на непонятном Фердуевой языке.
- Это какой? - поинтересовалась она как-то.
- Английский, - мастер накрыл ладонью картинку: фиолетовый закат и часы прыгают в волнах.
- А-а... - протянула Фердуева и поспешила сообщить, - я тоже учила... немецкий.
- Говорите? - неосторожно уточнил мастер.
- Вы что! - всплеснула руками Фердуева, будто ее оскорбили.
Мастер, конечно, происходил из хорошей семьи. Фердуева видела это, так же как видела, что не от хорошей жизни башковитый мужик ринулся двери всобачивать таким, как Фердуева, но деньги всем нужны, людям надоело мечтать о светлом завтра, затыкать щели да прорехи в сиротских бюджетах.
Фердуева вышла в коридор, глянула на старинные часы, доставшиеся по случаю.
- Четыре, - Фердуева бросила взгляд на рябой циферблат, требующий омоложения, коим она как раз наметила заняться, как только выдастся время.