Что, что?..
Апраксин не хуже других знал, что, но... О наблюдении за ним из синекастрюльного "москвича" с оранжевой полосой по бокам не подозревал.
Фердуева покинула магазин, вмиг отловила такси и укатила. Преследование на машине не входило в планы Апраксина, поводить в окрестностях дома - другое дело. Постоял у магазина, давая пищу для размышлений наружникам рыжего дружка Дурасникова. Апраксин носил с собой записную книжку-памятку, где расписывал события дней недели, сейчас некстати раскрыл страницу и сделал несколько пометок.
Хуже не придумаешь!
Люди рыжего Филиппа решили, что Апраксин полез в игру по-крупному и записывает номера машин, чьи владельцы отоваривались благодаря участию дона Агильяра. Прикрытию Пачкуна возникла угроза, и тайные силы ринулись на его защиту.
Апраксин зашагал к рынку, патрульная машина поплыла рядом в неявном почетном эскорте.
На рынке кипела ярмарка. Больше суетились, чем торговали, гремела музыка, танцевали и, хоть с покупками выходило туго, зрелище для привычных к сумеречным рынкам последнего полувека выпадало незабываемое. Особенно раздольно рдели по прилавкам рублевые гвоздики, и Апраксин определил, что, как и он, многие сожалели, что цветы не подашь к столу, красота она, конечно, сила не малая, но не на пустой желудок.
Апраксин бродил меж рядов: пробовал изюм, квашеную капусту, подбрасывал на ладони зеленоголовый редис - или редьку? кто как величал. Рынок походил на портретную галерею удивительных типажей: бабки, отряженные за покупками, и служивые женщины, высадившиеся десантом в обеденный перерыв, замечали только товар; напротив, Апраксин исключительно лица торговцев, поражающие различием: тонами загорелости, разнообразием густоты морщин, оттенками розоволикости. Тут же сплавляли юбчонки и сумки с ликами кинозвезд. Кустики укропа, петрушки, кинзы возлежали на щеках Марчелло Мастрояни и Джейн Фонды, алые рты звезд можно было спутать с почти вишневыми редисными шариками с прическами-хохолками изумрудной ботвы. Очереди поругивались и вертели змеиными хвостами. На мясных госприлавках поражало обилие жирных кусков, будто любая забитая живность сплошь состояла из сала с тонюсенькими прослойками мясного цвета. Лица рубщиков, значительные и спокойные, белели над горками выкладки неаппетитных кусков. Женщины, охая, крутили желтожирные ошметья, как видно, пытаясь уяснить, куда девается остальное, но задача эта не разрешалась десятилетиями и сотнями мудрых голов; наивно, если не глупо, вознамериться обычной домашней хозяйке вот сейчас решить-разрешить всю многотрудность задачи.