– Сколько стоит такси? – слабым голосом спросил немец.
– Сколько запросит водитель, столько вы и заплатите.
За нами уже давно наблюдали водители легковушек, припаркованных рядом с кассовым вагончиком. Как только Гельмут обратил на них внимание, к нам подскочил уставший от ожидания клиентов водитель.
– Куда надо, брат? – с готовностью спросил он, вращая на пальце тяжелую связку ключей.
– В Минеральные Воды, – ответил я за Гельмута.
– Садитесь! – кивнул водитель на помятый временем и крутыми дорогами «жигуленок», торопясь, чтобы мы не успели передумать.
– Скажите! – обратился Гельмут к водителю. – Сколько мы должен будем давать вам денег?
– Пятьдесят баксиков.
– Но у нас есть купюры только по сто долларов.
– Я найду сдачу.
Я скрипнул зубами и лишь усилием воли сдержал желание двинуть кулаком по затылку Гельмута.
– Одну секундочку! – сказал я водителю, крепко взял Гельмута под руку и потащил к вагончику. Зайдя за него, я прижал немца к жестяной стене и громко зашептал:
– Вы в своем уме, ветеран трех рейхов?! У вас что, мозги отмерзли?! Какого черта вы сказали водителю про доллары? Да если он узнает, что у нас в мешке, то отвезет прямиком в «Белый Князь», где боевики заживо похоронят нас в ледовой трещине.
– Но как я буду платить за такси? – попытался возмутиться Гельмут, но я, дабы мои слова прозвучали убедительнее, вдавил кулак в рыхлый гельмутовский живот.
– Рублями, господин Хагемайстер, рублями! В России за все надо платить рублями.
– Но он сказал: «Баксиков»!
– Это для дураков, Гельмут. Пересчитайте пятьдесят долларов по курсу и расплатитесь рублями. Надеюсь, вы не станете отрицать, что у вас есть рубли?
Гельмут нехотя полез в карман за бумажником. Встал ко мне вполоборота, стал шелестеть купюрами.
– Сколько надо?
– Триста тысяч.
– О! – удивился Гельмут и на всякий случай прикрыл бумажник. – Разве курс доллара так много вырос?
– У нас принято давать водителям чаевые. Да не тяните же вы резину! У меня очень мало времени!
– Как можно быстрее, – попросил я водителя. – За скорость накинем.
Услышав это, Гельмут вопросительно посмотрел на меня и полез в карман за калькулятором. Колеса засвистели о дорожную наледь. Машина поплыла бочком в сторону, затем выровнялась и понеслась по шоссе вниз.
Гельмут молча складывал и вычитал цифры. Машину трясло на ухабах, и немец тыкал пальцем не в те клавишы, в которые надо было, морщился, вполголоса ругался и начинал сначала. Я несколько раз сказал водителю, что не очень доволен скоростью. Тот нервничал, давил на педаль акселератора, но старая машина не могла выжать из спидометра больше ста километров в час.