– Не ищи его!! Я его застрелил!! Я сейчас грохну твой вертолет!!
Летчик был непрошибаем. Я завидовал его выдержке. Он был единственным среди нас человеком, который сопротивлялся Глушкову.
У Глушкова начался приступ бешенства. Он вдруг сорвал с головы пилота наушники и стал бить ими по лицу. Вертолет повело в сторону. Мэд и Гельмут, не в состоянии держаться за что-либо руками, повалились на меня. Накренившись на правый борт, вертолет медленно полетел над плато, едва не касаясь лопастями наста. Я услышал, как рядом что-то оглушительно лопнуло. Нас сильно тряхнуло, пол кабины пошел вверх, затем вниз, и вертолет накренился на левый борт. По стенкам салона пробежали световые пятна. Мэд закричала и вцепилась мне в пуховик зубами.
Когда я понял, что означал хлопок, вертолет, каким-то чудом избежав столкновения с землей, завис в нескольких метрах от скалы, рядом с которой лежал на снегу убитый пилот. Глушков выстрелил по боковой форточке и наверняка перебил бы лобовые окна в вертолете, если бы пилот не стал кидать машину из стороны в сторону. Болтанка свалила Глушкова на пол, и сейчас он стоял перед пилотом на коленях и, оскалив зубы, тыкал ему в бок автоматным стволом.
– Я тебе пошучу!! – хрипел Глушков. – Все взлетим на воздух!! Последнее предупреждение!! – Летим на Приют! – крикнул Глушков, вставая с колен.
По губам пилота я прочел вопрос:
– На какой приют? Здесь много приютов.
Глушков не знал, как сказать точнее.
– Который на Эльбрусе! Там, где канатная дорога!.. Погнали, я покажу!
Пилот поморщился.
– Слушай, мы не по шоссе поедем, чтобы ты мне дорогу показывал… И не надо тыкать мне в бок стволом.
Пилот терпеливо ждал, когда Глушков уберет ствол, но тот все никак не мог занять удобную позицию. Встал рядом с пилотом, но тотчас круто обернулся и направил оружие в нашу сторону – наверное, ему почудилось, что кто-то из нас кинулся на него.
– Кто шелохнется… – предупредил он, но наказание не придумал и снова повернулся к пилоту. Попытался втиснуться в закуток слева от него, но там Глушков был слишком стеснен и плохо видел салон.
Наконец его осенило. Он толкнул дверь пилотской кабины, закрываясь от нас, и запер дверь на замок. Вертолет тотчас задрожал от тяговой силы и стремительно взмыл вверх.
Некоторое время мы неподвижно сидели на полу, прислушиваясь к грохоту лопастей. Вертолет покачивался, как лодка на слабом прибое, на бортах и потолке мельтешили тени. Я нащупал руками край скамейки, попытался приподняться, но веревки крепко врезались в тело.
– Надо что-то делать! – крикнула Мэд.