– Мне рассказали, что ты ранен, что у тебя вся голова… – начала княгиня и запнулась, не находя подтверждения своим страхам.
– Ах, это! – Светловой все понял и рассмеялся. – Пустяки. Оцарапали только, видишь, уже все зажило. Тебе смолятичи рассказали?
– Да, сам Прочен говорил: «Сын у вас молодец, витязь настоящий!» А у меня сердце не на месте… – Облегченно вздыхая, княгиня приложила руку к сердцу, словно проверяя, на месте ли оно в самом деле. – Целая битва, говорит, была, а ведь Прочен зря не скажет, – продолжала княгиня, но Светловой перебил мать:
– Погоди, матушка. Он здесь, Прочен этот?
– А где же ему быть? – Княгиня удивилась. Она говорила о смолятическом госте как о старом знакомом. – Они не сильно вас опередили, перед полуднем только приплыли. К отцу пошли, он их сперва в гриднице принял, потом Прочена к себе увел. И по сию пору беседуют. И никого к себе не пускают, только Кременя одного позвали.
– Так кто же он такой? – воскликнул Светловой. – Не купец же, в самом деле! Почему отец его так принимает?
– Какой купец? – Княгиня посмотрела на сына с недоумением. – Прочен же это! Ах! – сообразив, воскликнула она. – Ты ведь забыл его! Уж лет пять, как он у нас был в последний раз! Да нет, все шесть будет! А мне и невдомек… Так он тебе купцом сказался?
– Да, да! – Светловой изнывал от нетерпения. – Так кто же он?
– Да он тысяцкий глиногорский, князя Скородума первый воевода. Как же ты его забыл?
Изумленный княжич не сразу ответил. Да, теперь он вспомнил. Когда шесть с лишним лет назад его опоясывали мечом, воевода Прочен приезжал с подарками от смолятического князя Скородума. Конечно, за шесть лет Прочен изменился, да и не мог двенадцатилетний отрок запомнить всех гостей – слишком много впечатлений обрушилось на него тогда. Но теперь понятно, почему лицо смолятича показалось ему знакомым.
– Зачем же он приехал? – помолчав, спросил Светловой у матери. – Уж не война ли у нас какая намечается?
– Сохрани Макошь! Не знаю. – Княгиня покачала головой. – Меня не звали. Знаешь ведь отца – сперва сам решит, а уж после нам скажет. А я боюсь – как бы не война в самом деле.
– Да что ты, матушка! – Светловой обнял княгиню, стараясь говорить бодро и уверенно. – С кем нам воевать? У нас со всеми землями мир… Это я так, не подумавши ляпнул.
– А иначе зачем тысяцкий в такую даль поедет? Что ему, в Глиногоре заняться нечем?
Успокаивая мать, Светловой думал о дрёмических лиходеях. Новость одно прояснила, а другое запутала. Если дрёмичи напали не просто на купцов, а на самого глиногорского тысяцкого – этому уж точно есть причина. И правда, не приведи теперь Перун войны. Хотя напрямую нападение дрёмичей на смолятинского воеводу речевинов не касалось, Светловой не сомневался – отец в стороне не останется. Да и само нападение случилось на речевинских землях.